– До встречи, Гарри.
– До встречи, Эрин.
Марк вопрошающе пялится на меня.
– Ну-у? – протягивает он.
– Гарри хочет поговорить.
– Вам не о чём разговаривать! – раздражается он.
– Как раз-таки наоборот. Я хочу попрощаться с ним на хорошей ноте, – поясняю я.
Марк закатывает глаза.
– Прощаться? Случаем не так, как мы с тобой... вчера... – он особенно медленно протягивает слова и наклоняется ближе ко мне.
– Придурок! Не смешно, – ответив, закатываю глаза и направляюсь к выходу из торгового центра.
Марку известно, что меня смущают его пошлые подколки, но эта фраза вызвала отвратное ощущение. Мы с ним должны об этом поговорить.
Кажется, что-то испытываю к нему, ибо я не могла бы заняться сексом с человеком, к которому ничего не чувствую. Это против моих соображений.
Мы приезжаем в кафе и садимся за столик у окна, Гарри входит через пару минут, и ему сложно скрыть удивление на лице, когда он замечает Марка.
– А ты что здесь делаешь? – спрашивает Гарри недовольным голосом.
– Будто я рад видеть твою мерзкую морду, – фыркает Марк, и я пинаю его ногой.
Мы общались за чашкой чая, и Марк всё время молчал, но это даже к лучшему. Я не хочу разборок перед отлётом.
– Кстати, у меня есть подарок для тебя, –заинтриговал меня Гарри, и Марк косо глянул на него.
– Подарок? С чего вдруг? – фыркает Марк, и я беру его за руку под столом.
Он сразу же расслабляется и смотрит на меня. Я улыбаюсь ему.
Гарри протягивает мне большую коробку с огромным бантом. Я снимаю крышку коробки, и мои глаза лезут на лоб при виде моего эскиза платья. Я показывала его только Джейсону.
– Что? Откуда у тебя это? – удивляюсь я.
– Смотри дальше, – отвечает Гарри.
Под эскизом аккуратно сложена чёрная шелковая ткань.
– Это... – начала я.
Сердце замерло. Этого не может быть.
– Именно оно. Это подарок тебе от нас с Джейсоном.
Я бережно беру в ткань в руки, и она раскрывается.
Поверить не могу, что Гарри и Джейсон сшили платье, которое я любила больше всего. Я показывала эскиз только Джейсону. А сейчас, когда я смотрю на него не на бумаге, а держу в руках, у меня наворачиваются слёзы.
Это платье многое значит для меня, ибо это одна из моих первых работ. Я вложила в него свою душу и, по правде говоря, никогда не думала, что оно когда-то будет создано.
Я очень переживала, что у меня не останется на память ничего из Нью-Йорка. Вернее, такое, до чего я могла бы прикоснуться. Не воспоминания, не фотографии, а то, что я могу надеть на себя, то, что я могу ощутить на себе.