– Что? – И ресничками так честно хлоп-хлоп.
– Лопнешь! – Я недовольно сморщила нос, и Шахиро смягчился: – Ладно, не лопнешь. Но несварение точно заработаешь. Может, не надо?
– Тебе жалко любимой вишенку?
– Мне не вишенку жалко, а любимую. – Он решительно забрал у меня банку с компотом. – И вообще, кто собирался составить себе персональное меню и разработать правильное питание?
– Малыш уже все рассчитал! И он требует вишенку! И капусты. А потом тортик. И на десерт мяса. Вот. А на ужин у нас будут мидии и грибы с клубникой. Ты что-то имеешь против? – Я откинулась на спинку стула и, сложив руки на груди, недовольно прищурилась.
Шах сдавленно хрюкнул и отрицательно мотнул головой. Вернул мне банку с компотом, а себе отрезал тортика.
– Приятного аппетита. Может, еще огурчиков?
– Может.
К вечеру я была объевшаяся, но счастливая. И не прав был Шах – мой желудок успешно переварил все, а организм даже не вздумал бунтовать, чему муж был искренне удивлен, а я лишь многозначительно хихикала. Вообще-то я тоже успела посидеть в галосети и узнать много чего интересного о беременных, их особенностях и запросах. Они поражали и удивляли, но Шахиро сказал верно – по сравнению с некоторыми другими в положении я вела себя очень пристойно. Это касалось как настроения, так и питания. Ну подумаешь, клубника и маринованные грибочки… Это мелочи. Главное, чтобы малышу нравилось.
Почему-то я была уверена, что будет мальчик, хотя говорить об этом было еще рано, впрочем, и проводить диагностику пола тоже. Но даже Шах не рискнул со мной спорить, когда я раз за разом называла свой животик «он». Мне даже показалось, муж, наоборот, был очень этому рад.
Интересно, а если девочка?
Я умудрилась пробормотать об этом вслух, и муженек тут же заинтересованно приподнял голову от планшета, с которым зависал последние два часа после ужина. Я пыталась смотреть комедию, а он все думал, чем стоит делиться с главой, а что даже для него будет опасно.
– И что?
– Как что? Мы же хотим мальчика!
– Да? – Шахиро искренне удивился. Задумчиво почесал нос и пожал плечами: – Если честно, не думал. Я за любого ребенка. А для тебя это принципиально?
Я озадаченно нахмурилась, попыталась разобраться в своих желаниях и в итоге неуверенно вздохнула:
– Не знаю. Просто я уже как-то решила… Первый мальчик – всегда хорошо.
– Первый?
– Ну да! А потом девочка. Или вообще близняшки! – Я блаженно прищурилась. – Знаешь, как я всегда завидовала соседям, у которых было много детей? Всегда хотела и брата и сестру, так что у нашего малыша обязательно будет много и братиков и сестричек!
Рядом кто-то поперхнулся воздухом… Я недовольно покосилась на муженька, а он прокашлялся и сомневающимся тоном уточнил:
– Марика, прости меня, конечно, но с чего ты взяла, что сможешь забеременеть вновь? Даже эта беременность из разряда фантастики, а ты уже о следующих думаешь.
– А что тебя так удивляет? Да, я думаю о будущем. – Я снисходительно улыбнулась и кивнула. – Если тебя поражает резкая смена моих желаний, то тут нет ничего странного – теперь я просто уверена в своих силах и знаю, что смогу обеспечить детям прекрасное будущее. И ручаюсь, что у нас все получится, главное, захотеть. – Смерила муженька подозрительным взглядом и недовольно уточнила: – Ты хочешь?
– Хочу!
– Тогда прочь сомнения! – Я воинственно взмахнула рукой и беспечно рассмеялась, затем подмигнула мужу и кивнула на планшет: – Как успехи?
– Пока с переменным успехом. – Шахиро криво усмехнулся и чуть поморщился: – У меня дело застопорилось с пси-оружием. С одной стороны, сейчас идет упор именно на подобные разработки против киберов, и я не имею права утаить это от главы, но с другой стороны…
Он замялся, и я продолжила за него:
– Думаешь, в нашем клане тоже не все так хорошо, как хотелось бы думать, и это оружие необходимо?
– Да.
– А наша какая забота?
В целом я понимала сомнения Шахиро – информация была убойной, и попади она не в те руки – можно развязать войну. Для начала подковерную, а там уж как кривая выведет. Но была пара пунктов, о которых я была до отвращения категоричного мнения – разработки были бесчеловечными даже по меркам псиоников, и их следовало если не уничтожить, то предать всемирной огласке без сомнения.