У Андрея очень красивая улыбка. Такая лёгкая и в тоже время завораживающая. Не поверила ему, но и возражать не стала. Естественно он в этом замешан и мне было очень приятно это осознавать. Почему?
– Что ты делаешь в компании Полянского?
– Ты его знаешь?
– Да, с его сестрой знаком.
Я невольно нахмурилась от его слов, и он тут же добавил, внимательно за мной наблюдая:
– Просто знаком, Милана.
– Не важно, – не знаю, почему я взъелась. – Можешь не пояснять.
– А вот мне важно, поэтому я жду ответа.
Я вздохнула. Не рассказывать же ему, что Виталия мне в мужья пророчат. Пожала плечами и отмахнулась.
– Не знаю, они с отцом были, когда я подошла. Нас представили и всё.
Андрей ещё с минуту сверлил меня задумчивым взглядом, но ничего больше спрашивать не стал. Свет приглушили, началось представление. Помню, я места себе не находила, сидя с ним бок о бок. Ерзала то и дело, не могла даже в сюжет вникнуть. Воронцов же – само спокойствие! Он наблюдал за мной, не скрывая веселой улыбки.
– Что ты так смотришь? – не выдержала я, густо краснея.
Он тогда наклонился, зацепил мою руку, скрестив наши пальцы, и прошептал на ухо:
– Нравишься…
Легонько коснулся губами моего уха и почти сразу отстранился. Я замерла, сгорая от смущения. От шеи к плечу пробежали приятные мурашки. Попыталась убрать руку, но он лишь сильнее её сжал. Волнение охватило меня ещё больше, сердце рвалось из груди. Я старалась отвлечься, смотрела на сцену, но ничего не понимала, лишь чувствовала его обжигающую ладонь, как большой палец его руки мягко гладит мне кисть, и как всё внутри трепещет от этого. Я правда удивлялась когда-то реакции Наденьки на прикосновения этого мужчины? Улыбнулась сама себе и сжала пальцы в ответ. Должна отдать ему должное – он не отпустил мою руку до конца представления. Признаюсь, меня это необычайно радовало.
Мы выходили из зала вместе. Возвращаться к своим не хотелось. Ну почему же постановка была недолгой? Я с удовольствием просидела бы так часа три!
– Я побежала, – повернулась к нему, прощаясь, но Воронцов отвёл меня в сторону от толпы.
– Ты умеешь готовить? Торт, например, печь?
– Что? – опешила я.
– Так я и думал, малышка Соболева. Богатые девчонки такие белоручки. Что ж, придется научиться.
Я по-прежнему хлопала глазами, ничего не понимая.
– Когда начнется аукцион, будь рядом со сценой, – заговорщически проговорил он, и стал отступать. – Не подведи!
Я зацепила его руку, притягивая назад к себе.
– Вообще-то я умею готовить. И выпекать тоже!
– Да знаю я, Мила. – Андрей грустно улыбнулся. – Видел однажды в мусорном ведре вполне аппетитные кексики.
Я тут же отвела взгляд, не зная, что ответить.
– Андрей! – послышалось удивлённый оклик.
Мы одновременно оглянулись. Тогда я буквально почувствовала его перемену, внутреннее напряжение. Увидела холодный блеск в ярких синих глазах. К нам подошла девушка. Лицо красивое, утонченное. Волосы как темный шоколад, большие светло-карие глаза, с пышными длинными ресницами, а кожа белая, сияющая.
– Слышала от папы, что ты не придёшь. – Даже голос звучал соловьём. – Здравствуй.
– Я здесь как директор своей фирмы. Здравствуй. – Андрей пододвинул меня к себе ближе. – Лена, это Милана, моя подруга. Милана, это Лена, жена моего брата.