— Неужели обязательно нужны со стеблем? На вкус разницы нет.
— Есть.
— Нет!
Лань Ванцзи стоял на своём:
— Есть. Один человек сказал мне, что есть.
Женщина прыснула со смеху:
— Да кто же тебе сказал такое? Ты такой упрямый маленький господин, что за наваждение на тебя нашло!
Лань Ванцзи не ответил, лишь опустил голову и снова собрался отправиться в обратный путь. Женщина опять окликнула его:
— Твой дом правда так далеко?
— Да.
— Тогда, может… сегодня не будешь возвращаться домой? Найдёшь ночлег неподалёку, а завтра придёшь на пруд?
— Дома комендантский час. Завтра нужно идти на занятия.
Сборщица лотосов почесала голову, решение давалось ей с трудом, и всё же она, в конце концов, сказала:
— …Ладно, я впущу тебя. Но ненадолго, только на минутку. Если хочешь сорвать лотосов, поторопись. Вдруг кто-то заметит и нажалуется на меня хозяину… я уже старая, мне совсем не нравится, когда меня ругают.
***
Облачные Глубины, после первого дождя в пустынных горах.
Созерцая особенную красоту и свежесть магнолий после дождя, Лань Сичэнь ощущал радость на душе. Он расстелил на столике бумагу, сел у окна и взялся за картину.
Сквозь резной узор оконного переплёта он увидел, как к нему медленно направляется белая фигура. Лань Сичэнь, не откладывая кисть, произнёс:
— Ванцзи.
Лань Ванцзи подошёл ближе и поприветствовал через окно:
— Брат.
— Вчера ты заговорил о лотосах, а как раз сегодня дядя послал людей купить лотосов для ордена. Хочешь поесть?
Лань Ванцзи за окном ответил:
— Уже поел.
Лань Сичэня ответ несколько удивил:
— Поел?
— Да.
Братья обменялись ещё парой фраз, после чего Лань Ванцзи вернулся в цзинши.
Закончив картину, Лань Сичэнь оглядел творение, привычно убрал и пока позабыл о нём до лучших времён. Затем взял Лебин и отправился туда, где ежедневно практиковался в исполнении Песни чистого сердца.
Перед домиком лундань (3) россыпью звёзд в зарослях травы виднелись светло-фиолетовые цветки. Лань Сичэнь приблизился к дому по узкой тропинке, поднял глаза и на мгновение замер.