— И то верно.
Бросив взгляд назад, он в кои-то веки сокрушённо вздохнул:
— Мне уже не хочется ввязываться ни в какие запутанные дела. Пусть всё останется так, как есть.
Лань Ванцзи кивнул, потянул за верёвку и повёл Яблочко вперёд.
Каждый должен сам решать личные проблемы. И даже родной брат сейчас ничем не мог помочь Лань Сичэню. Любые утешения оказались бы бесполезны, все усилия — бесплодны.
Помолчав немного, Лань Ванцзи позвал:
— Вэй Ин.
— Что?
— Есть одна вещь, о которой я тебе не рассказывал всё это время.
Вэй Усянь ощутил, как сердце пропустило удар.
— Какая вещь?
Лань Ванцзи остановился и посмотрел на него, собираясь заговорить, но тут позади послышались торопливые шаги, будто кто-то бежал.
Вэй Усянь пожаловался:
— Хоть караул кричи! Не успели уйти, а за нами уже погоня?
И действительно — кое-кто гнался за ними, однако погоня оказалась не такой уж и страшной. К ним приближался запыхавшийся Лань Сычжуй, который позвал:
— Хань… Ханьгуан-цзюнь, учитель Вэй!
Вэй Усянь подпёр щеку рукой, а локтем оперся о голову ослика.
— Сычжуй-эр (1), я убежал с вашим Ханьгуан-цзюнем, чтобы пожениться. Чего ты за нами увязался? Не боишься, что старик Лань тебя заругает?
Лань Сычжуй залился краской и ответил:
— Учитель Вэй, не смейтесь надо мной, я… я хочу спросить у вас кое-что очень важное!
— Что именно?
— Я кое о чём вспомнил, но не до конца уверен, поэтому… поэтому решил спросить Ханьгуан-цзюня и Учителя Вэя.
Лань Ванцзи посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Вэнь Нина. Тот кивнул.
Вэй Усянь спросил:
— О чём ты?
Лань Сычжуй выпятил грудь и глубоко вдохнул.
А потом выпалил:
— Один человек хвастался, что владеет бесподобным искусством приготовления пищи, но его творения обжигали не только глаза, но и желудок.
Вэй Усянь:
— А?