Не успел он договорить, как почувствовал, что тело и всё перед глазами немного наклонилось. Лань Ванцзи ухватился за край и приподнял гроб.
Иными словами, он одной левой оторвал от земли увесистый гроб из массива дерева, двух мертвецов внутри, статую Гуаньинь и сидящего на ней Вэй Усяня.
От увиденного Вэй Усянь лишился дара речи.
Конечно, он давно знал, какая поразительная сила кроется в руках Лань Ванцзи, но всё же… это было просто невероятно!
Лань Ванцзи же едва ли изменился в лице, только взмахнул правой рукой, в которой сверкнула серебристая струна. Будто нить в ткацком челноке, она со свистом опоясала гроб вместе со статуей Гуаньинь несколько десятков раз, крепко привязав друг к другу. Затем ещё одна струна, ещё… Лишь убедившись, что Не Минцзюэ и Цзинь Гуанъяо намертво запечатаны внутри, он наконец отпустил руку. Край гроба с оглушительным грохотом опустился на пол. Вэй Усянь покачнулся, но Лань Ванцзи подоспел как раз вовремя, чтобы поймать его и осторожно поставить на ноги. Та же самая рука, что только что подняла вес в тысячу цзиней, сделалась несравнимо мягкой и нежно обняла Вэй Усяня.
Лань Сичэнь, не в силах прийти в себя, отсутствующим взглядом наблюдал, как семь струн запечатали гроб. Не Хуайсан протянул руку и помахал перед его лицом.
— Си… Сичэнь-гэ, ты в порядке?
— Хуайсан, только что… он правда намеревался нанести мне удар со спины?
— Кажется, я видел…
Услышав его заикания, Лань Сичэнь перебил:
— Ещё раз хорошо подумай.
— Ты так спросил, что я и сам теперь сомневаюсь… Мне правда показалось…
— Не говори, что тебе показалось! Так всё-таки — да или нет?!
Не Хуайсан, будто вопрос застал его врасплох, воскликнул:
— …Я не знаю, я правда не знаю!
Стоило кому-то надавить на Не Хуайсана, он начинал повторять одну и ту же фразу. Лань Сичэнь закрыл ладонями лицо, будто его голова раскалывалась от боли, и больше ничего не хотел говорить.
Как вдруг раздался голос Вэй Усяня:
— Хуайсан-сюн.
— А?
— Как вышло, что Су Шэ только что поранил тебя?
— Он нёс Третьего брата… нёс Главу Ордена Цзинь на спине, пытаясь сбежать, а я стоял у него на пути, вот он и…
— Серьёзно? Но насколько я помню, они пытались убежать другим путём, совсем не с той стороны, где ты стоял.
— Но ведь не может быть такого, чтобы я сам бросился на меч?
Вэй Усянь улыбнулся.
— Я этого не говорил.
— Но что же тогда ты хотел сказать, Вэй-сюн?
— Я просто вдруг связал воедино кое-какие детали.
— Какие детали?
— Цзинь Гуанъяо упоминал, что кто-то прислал ему письмо, в котором угрожал через семь дней на всю Поднебесную объявить обо всех деяниях, что он совершил. Если предположить, что тот человек не солгал, что угроза была правдива… В таком случае, он совершил лишнее действие. Ведь если ты хочешь обнародовать чьи-либо преступления, почему бы не сделать этого сразу? Зачем сообщать этому человеку, что у тебя в руках есть доказательства его грехов?
— Третий брат… то есть, Глава Ордена Цзинь ведь сказал, что тот человек приказал ему совершить акт самоубийства в качестве жеста покаяния?