Цзян Чэн пришел в ярость: «Что значит — не знаю, почему его схватили?»
Вэй У Сянь спокойно произнес: «Перестаньте паниковать. Расскажи по порядку».
Юноша начал рассказ: «Только что… только что мы пошли искать змея, но он упал вон туда, очень далеко. Когда мы подошли к тому месту, то увидели группу людей из клана Вэнь, что было ясно по их одежде; среди них стояли и адепты, и слуги, а командовала всеми молодая женщина. В руках она держала воздушного змея, из которого торчала стрела. Увидев нас, она спросила, кому принадлежит этот змей».
Другой юноша продолжил: «Змей принадлежал шестому шиди, вот он и признался в этом. Тогда женщина вдруг разгневалась, закричала «Наглец!» и приказала своим подручным увести шестого!»
Вэй У Сянь спросил: «Это все?»
Юноши закивали, один из них добавил: «Мы спросили, за что они его уводят, но женщина без остановки выкрикивала лишь что-то вроде «мятежник», «вынашивал коварный замысел» и приказала своим людям взять шестого шиди под стражу. Мы не знали, что делать, поэтому поспешили обратно».
Цзян Чэн, выругавшись, воскликнул: «Хватают первого встречного без повода! Да кем они себя возомнили?!»
«Точно! Уму не постижимо!»
Вэй У Сянь прервал их: «Замолчите все. Думается мне, очень скоро люди клана Вэнь окажутся на пороге, нельзя, чтобы они услышали наши разговоры и прицепились к нам тоже. Лучше скажите вот что: у той женщины при себе был меч? Она красивая, с родинкой над губой?»
Адепты в один голос закричали: «Да! Это она и была!»
Цзян Чэн с ненавистью прошипел: «Ван Лин Цзяо! Эта…»
Как вдруг за его спиной раздался ледяной голос: «Что вы так расшумелись, ни дня от вас покоя не дождешься!»
Мадам Юй в пурпурном платье плывущей походкой приблизилась к адептам; чуть позади, слева и справа, ее сопровождали Инь Чжу и Цзинь Чжу в боевых одеждах. Цзян Чэн обратился к матери: «Матушка, люди клана Вэнь явились в Юнь Мэн и схватили шестого шиди!»
Мадам Юй сердито бросила: «Вы так орали, что я и так все расслышала. Ну и что с того, его ведь пока не убили, а ты уже скрипишь зубами от ненависти, разве так подобает вести себя будущему Главе Ордена? Возьми себя в руки!»
Договорив, она развернулась к воротам перед тренировочным полем. Более десятка адептов клана Вэнь, на одеждах которых горело палящее солнце, один за другим прошли через ворота. А следом за адептами, плавно покачивая бедрами, вошла женщина в цветном платье.
Она обладала грациозной осанкой и весьма привлекательной внешностью, ее взгляд то и дело заигрывал со смотрящим, а губы были подобны бушующему пожару; маленькая черная родинка над губой делала женщину еще более прекрасной. Вот только выглядела она как дешевка, поскольку вся сверкала и бренчала украшениями, словно страшно жалела, что не в состоянии нацепить на себя целую ювелирную лавку как доказательство покровительства знатного чина. Это действительно была Ван Лин Цзяо, которой Вэй У Сянь в Ци Шань отвесил такую затрещину, что из ее рта брызнула кровь.
Ван Лин Цзяо, поджав губы в улыбке, произнесла: «Мадам Юй, мы с вами вновь свиделись».
Мадам Юй ничего не ответила на это, словно считала, что лишняя фраза в адрес этой женщины загрязняет рот. Лишь когда Ван Лин Цзяо спустилась со ступеней главных ворот Пристани Лотоса, Мадам Юй спросила: «Для чего ты схватила адепта Ордена Юнь Мэн Цзян?»
Ван Лин Цзяо ушла от ответа: «Схватила? Ах, вы об этом, которого мы взяли под стражу? Это длинный разговор. Давайте войдем внутрь, присядем и обсудим все, не торопясь».
Рабыня, без доклада, без разрешения на визит, заявилась на пороге другого клана, да еще как само собой разумеющееся уверенно и нагло предлагает «присесть и все обсудить»? Выражение лица Мадам Юй стало более суровым, она несколько раз покрутила Цзы Дянь на правой руке, а на белоснежной коже кистей ее рук надулись синие жилки.
Она переспросила: «Войдем внутрь, присядем и обсудим все?»
Ван Лин Цзяо ответила: «Ну конечно! В прошлый раз, оглашая вам приказ клана Вэнь, я даже не успела войти и посидеть немного, ведите же».
Услышав фразу «оглашая приказ», Цзян Чэн холодно хмыкнул, а сестры Инь и Цзинь гневно нахмурились. Ван Лин Цзяо пользовалась благосклонностью Вэнь Чжао и являлась его фавориткой, потому сейчас ее нельзя было оскорблять. Мадам Юй с холодной усмешкой, исполненной ехидства, все же ответила: «Что ж, проходи».
Ван Лин Цзяо кокетливо улыбнулась и все-таки прошла внутрь.
Однако вопреки предложению войти посидеть, садиться женщина не спешила, вместо этого она с интересом прошлась по Пристани Лотоса, тут и там вставляя свое мнение:
«В Пристани Лотоса не так уж плохо. Места хватает, вот только здания немного устарели».
«Дерево почернело, цвет ужасно уродливый, не хватает свежести».
«Мадам Юй, хозяйка из вас, прямо скажем, никудышная, неужели вы ничего не смыслите в расстановке мебели и украшении комнат? В следующий раз нужно повесить побольше красных занавесок, так будет намного красивее».
Куда бы она ни пошла, везде находила, к чему прицепиться, на что указать, словно это был цветочный сад на ее заднем дворе. Глядя на то, как взлетают и опускаются брови Мадам Юй, Вэй У Сянь и Цзян Чэн стали опасаться, что в любой момент может начаться кровавая резня.
Завершив прогулку и раздачу указаний, Ван Лин Цзяо, наконец, уселась в Главном Зале. Без предписанного церемониями приглашения она самовольно заняла почетное место, но, посидев немного и увидев, что никто не прислуживает ей, хмуро стукнула рукой по столу: «Почему мне не принесли чаю?»