Он ни с того ни с сего вцепился в ворот Сяо Син Чэня и пару раз потряс, уставившись в безжизненное лицо в своих руках. Затем Сюэ Ян вдруг потянул его руку и ловко взвалил труп себе на спину.
Он понес тело Сяо Син Чэня к двери, шепотом повторяя нараспев одну фразу, словно умалишенный: «Мешочек-ловушка для духов, мешочек-ловушка для духов. Точно-точно, ловушка для духов, мне нужен мешочек-ловушка для духов. Мешочек-ловушка для духов, мешочек-ловушка для духов…»
Лишь только когда его фигура растаяла в ночи, А-Цин осмелилась привстать.
Но ноги ее тряслись от слабости, и в следующую же секунду девушка неуклюже шлепнулась на землю. Через некоторое время она с трудом поднялась на четвереньки, медленно выпрямилась и, пошатываясь, сделала пару шагов вперед. Мускулы ее вновь наливались силой, она пошла все быстрее и быстрее, пока постепенно не пустилась во всю прыть.
Добравшись до безлюдной пустоши и оставив город И далеко за спиной, А-Цин, наконец, дала волю душившим ее слезам: «Даоцзан! Даоцзан! О-о-о, Даоцзан!..»
Картинка неожиданно сменилась, и перед глазами Вэй У Сяня предстал совсем иной пейзаж.
Похоже, что к этому моменту А-Цин находилась в бегах уже пару-тройку дней. Она шла по улицам неизвестного города, вновь притворялась слепой, выстукивая путь перед собой, и спрашивала каждого встречного: «Простите, но нет ли здесь поблизости крупных орденов?»
«Извините, вы не знаете никого действительно могущественного? Какого-нибудь выдающегося заклинателя?»
Вэй У Сянь подумал: «Она ищет тех, кто поможет ей отомстить за смерть Сяо Син Чэня».
К сожалению, никто не воспринимал А-Цин всерьез, и порой люди просто проходили мимо, даже не дослушав ее речь. Но девушка совсем не отчаивалась и терпеливо задавала свои вопросы, пусть большинство и отмахивалось от нее. Вскоре она поняла, что здесь ответов не добиться, и покинула город, свернув на узкую тропинку.
А-Цин целый день провела на ногах, пытаясь хоть что-то разузнать, и, вконец обессиленная, доплелась до небольшого ручейка. Она сложила ладони лодочкой и сделала пару глотков воды, промочив пересохшее горло. В своем отражении А-Цин увидела тонкую, деревянную шпильку, туго сидевшую в волосах, и, протянув руку, вынула ее из прически.
Когда-то эта шпилька была совсем грубой и неотесанной, словно заготовка под палочки для еды. Но Сяо Син Чэнь ловко обстругал ее, превратив в изящное украшение, и даже вырезал на конце маленькую лисицу с острой мордочкой, большими глазами и лукавой улыбкой. А-Цин погладила крошечные лисьи уши и невольно хихикнула: «Ну надо же! А ведь и впрямь похожа на меня!»
Губы А-Цин задрожали, словно слезы вновь комом встали в ее горле. Но тут в животе раздалось неожиданное урчание. Девушка достала из-за пазухи маленький, белый мешочек, тот самый, что она стащила у Сяо Син Чэня в их первую встречу, и, выудив оттуда маленькую конфетку, пару раз лизнула. Едва язык ее ощутил сладость, она спрятала угощение обратно в мешочек.
Эту конфету Сяо Син Чэнь дал ей в последний раз.
А-Цин опустила голову, убирая кошелек на место. Внезапно глаза ее поймали отражение еще одного человека.
Из воды на нее глядел улыбающийся Сюэ Ян.
А-Цин заверещала пронзительным голосом и тут же, спотыкаясь и снова падая, попыталась вскочить на ноги.
Сжимая в одной руке Шуан Хуа, Сюэ Ян, неизвестно сколько времени наблюдавший за А-Цин из-за спины, распахнул объятия навстречу девушке: «А-Цин, куда же ты бежишь? Мы ведь так давно не виделись! Разве ты не соскучилась?»
А-Цин завопила: «Кто-нибудь, спасите!»
Однако ее окружали лишь пустынные горы да безлюдные леса. Никто не придет ей на помощь.
Сюэ Ян поднял бровь: «А я как раз закончил свои дела в Юэ Яне, и совершенно случайно наткнулся на тебя, достающую расспросами каждого встречного-поперечного. Что за удивительный поворот судьбы! Кстати, об удивительном. Твоя актерская игра заслуживает наивысших похвал. Ты столько времени водила всех за нос, включая меня. Просто поразительно».
А-Цин понимала, что на этот раз смерть наверняка настигнет ее. Когда первый испуг прошел, она вдруг подумала, что уж если ей в любом случае суждено погибнуть, то почему бы перед этим не доставить себе удовольствие и не выругаться всласть? Воодушевившись этой мыслью, она вскочила на ноги и плюнула: «Скотина! Неблагодарная свинья! Дешевая дрянь! Твои родители, должно быть, трахались в хлеву, чтобы зачать такого выродка! Гнусный червяк, вскормленный дерьмом!»
А-Цин, годами бродившая по рыночным площадям, слышала огромное множество людских перебранок и непристойных слов. Она яростно изрыгала любые проклятия, которые приходили ей на ум. Сюэ Ян же лишь посмеивался в ответ: «А у тебя неплохо получается! Что же ты ни разу не разошлась в присутствии Сяо Син Чэня? Ну что у тебя там еще припрятано?»
А-Цин продолжила: «Пошел ты, бесстыжий кусок говна! Ты еще смеешь произносить имя даоцзана и держать в руках его меч! Думаешь, ты достоин этого оружия? Ты запятнал то, что принадлежало ему!»
Сюэ Ян занес перед ее лицом левую руку, сжимающую Шуан Хуа: «О, так ты об этом? Теперь он принадлежит мне. Думаешь, твой даоцзан такой уж неоскверненный? Очень скоро и он будет…»
А-Цин перебила его: «Мечтай дальше, осел! Не тебе называть даоцзана нечистым. Ты всего лишь лужа рвоты на его пути, и даоцзану просто-напросто не посчастливилось вляпаться в тебя! Ты единственный, кто здесь грязен! Отвратительная и мерзкая лужа блевотины!»
Лицо Сюэ Яна помрачнело.
А-Цин столь долго жила в страхе, оттягивая момент встречи с неизбежным, что когда ее время, наконец, настало, она вдруг почувствовала странное облегчение.
Сюэ Ян зловещим тоном произнес: «Раз тебе так нравится притворяться слепой, то, может быть, пора ослепнуть на самом деле?»
Он взмахнул рукой, и неясного вида порошок покрыл лицо А-Цин, попав прямо в глаза. В то же мгновение весь видимый мир превратился для нее в сплошное кроваво-красное пятно, через пару секунд сменившееся непроницаемой мглой.