Евгений Михайлович, еще минуту назад готовый выплеснуть на жену волну ярости, сейчас растерянно молчал. Смущало содержимое подброшенного пакета. Да и жена, честно говоря, немного сбивала с толку. Во-первых, говорила она мягко, но твердо, как человек, ощущающий свою силу. Это было совсем не похоже на всегда безропотную и покорную Любу. Изменилась и внешность супруги. Строгий костюм, прическа. И главное - лицо! Черт возьми, это было лицо думающего человека!
- Что это значит? - выдавил из себя Ходосеев.
- Что именно? - спросила Люба, усаживаясь в кресло и забрасывая ногу на ногу.
- Что означают разговоры о Фонде Великого?
- Это означает, что я нашла себе занятие по душе.
- Занятие по душе?! А ты не могла посоветоваться со мной?
- А разве тебя это интересовало?
Благожелательно-мягкий тон бесил Ходосеева. Да она издевается над ним! И он взорвался. Стремясь взять верх в стычке голосом и напором.
- Может, ты прикажешь мне теперь дома сидеть, пока по своим фондам будешь шастать?
Жена и теперь нарушила привычную схему. Не стала жаловаться на судьбу, сварливым голосом перечисляя обиды, не заплакала. Она просто дала мужу выговориться.
- Тебе это было бы полезно.
- Что?!!! - от крика взбешенного мэра задребезжали хрусталики на люстре.
- Женя, уймись, ради Бога. Не хватало, чтобы соседи вызвали милицию.
- Милицию?! - Ходосеев стукнул кулаком по столу так, что дерево жалобно хрустнуло.
- Если не успокоишься сию секунду - подам на развод.
- Да как ты проживешь без меня? Ведь ничего не умеешь!
- Как-нибудь проживу, - Люба оставалась по-прежнему спокойной. - А вот что будет с тобой?
- На что ты намекаешь?
- А ты сам подумай, - женщина достала из сумочки сигареты и закурила.
Ходосеев потерял дар речи. Что происходит? Может ему подменили жену?
- Женя, раз ты затеял этот разговор, то давай расставим точки над "i". Для меня не секрет, что я давно не устраиваю тебя как женщина.
"У нее кто-то есть! У нее кто-то есть", - завертелось в голове у мэра. Теперь все стало понятно: и внешний вид, и уверенный тон. Ходосеев не слушал больше жену, он придумывал кары, которые обрушит на неверную. Из задумчивости его вывело лишь слово "развод", прозвучавшее за этот вечер во второй раз. "А ведь она не шутит", - понял Ходосеев. И, похолодев, вспомнил о пакете, о котором в пылу ссоры успел забыть.
- Подумай о том, что я сказала, - Люба поднялась с кресла.
- О чем подумать? - тупо переспросил Евгений Михайлович.
- О последствиях развода.
Ходосеева ушла, оставив супруга в раздумьи. Мэр стал прикидывать, как скажется на его карьере развод. Во-первых, он лишится поддержки клана жены. Это в лучшем случае. Но если теща и Люба начнут подзуживать своих родственников, занимающих достаточно высокие посты, и те ополчатся на Евгения Михайловича... К тому же бракоразводный процесс вряд ли прибавит мэру популярности в преддверии выборов, особенно, если станет известно о его многочисленных любовных связях. А тут еще эти снимки! Если они попадут в руки жены...
Едва мэр вспомнил о пакете, как зазвонил телефон.
- Ходосеев, ты все понял? - послышалось в трубке.
- Алло! Кто это?!
- Пора тебе, Евгений Михайлович, угомониться.