🕮 Читать книгу «Глаза цвета листвы» онлайн

Глеб стоял возле своего черного железного коня, небрежно опершись бедром о боковую пассажирскую дверь. Он в тех же джинсах и заметно помятой футболке. Брови сведены к переносице. Мужчина ждал. Он был зол и не скрывал этого.

И я подошла, предусмотрительно остановившись в метре от него.

Астапов легким движением оттолкнулся и выпрямился, сразу заполнив собой все пространство.

Теперь мы стояли напротив, одинаково скрестив руки на груди, и буравя друг друга прожигающим насквозь взглядом. Я упорно молчала.

– И что это было? – Глеб нарушил тишину.

Какого ответа он ждал? Начать выяснять с ним отношения сейчас – это, своего рода, заявить на него права, которых у меня нет. А у той, другой, есть! И отбирать их я не стану.

Да ты прямо щедрая душа, Виктория!

– «Вечер разочарований» закончился, – попыталась как можно равнодушнее пожать плечами. – Настала пора платить по счетам.

Что-то изменилось в его взгляде.

– То есть ты устроила все это представление, чтобы навсегда отделаться от меня, выполнив условия глупого пари? – брови взметнулись вверх, а губы сложились в тонкую прямую линию.

Я промолчала, не найдя, что ответить на поставленный таким образом вопрос. От части он был прав. Именно таким, пусть и с большими отклонениями от произошедшего, и был план в самом начале вечера.

Прошло несколько тягостных минут. На откровения меня так и не тянуло. Я продолжала молчать и думать о своей странной судьбе, которая на раз-два перекинула меня в совершенно другую плоскость, превратив жертву в разрушительницу.

– Очень развернутый ответ, Виктория, – он улыбнулся. – Давай, вернемся и обсудим, продолжив с этого места.

Астапов заметил мое замешательство и сделал шаг навстречу, протягивая руку. Его глаза заметно потеплели, открывая другого Глеба. Глеба, который подарил мне несколько безумных часов. А уже завтра будет дарить эти часы своей вернувшейся неугомонной половинке. Своей Алине.

Ночь. Лес. Сосна.

– Нет, – твердо сказала, отступая назад. – Мне нужно только то, чтобы ты выполнил вторую часть договора и оставил меня в покое.

Всего несколько слов, и вот передо мной прежний Глеб Александрович. Чужой и надменный, с колючим взглядом, от которого невольно хочется сжаться и убежать на край света, протиснуться в самую маленькую щель и затаиться там на всю жизнь. Хотя нет, хочется сбежать не от него, а от разочарования в нем и себе.

– Я правильно понял – толковых объяснений не будет? – выжидающий взгляд мужчины, который с каждой минутой теряет терпение.

А я не могу ничего сказать. Я не стану оправдываться! Я не хочу слышать его обман… А еще больше, я не хочу услышать правду из его уст.

– Что ж, я давно привык платить по всем своим счетам.

Мужчина опустил руку в карман. Достал бумажник и извлек из него зеленую купюру. Молча протянул мне.

Это действие стало такой неожиданной оглушающей пощечиной, от которой не сразу приходишь в себя. Наконец смысл произошедшего дошел до меня: мне заплатили?!! И из моей груди в то же мгновение вырвался громкий злой смех, разлетающийся по тихому спящему двору. Рука поднялась и взяла предложенную банкноту, затем безвольно опустилась вниз, пальцы смяли податливую бумажку в рыхлый комок, и разжались, обрекая знаменитый портрет американского президента на волю свободного падения.

Все еще истерически хохоча, я развернулась и направилась в сторону дома. Мне уже было совершенно все ясно. Ясно его отношение ко мне, как к девочке на одну ночь. Захотел – заполучил. А теперь унижает. Хотя, чего я обижаюсь – мне заплатили!!!

– Прости, – не веря своим ушам, остановилась. А затем прозвучал второй контрольный выстрел. На поражение. Сокрушительный и беспощадный. – Этого мало. Ты же так старалась!

Услышала слишком громкий в ночной тишине шелест банкнот и резкий смешок. Не знаю, что меня разозлило больше в этот момент: его поведение; его самомнение заносчивого мужчины; то, что он обливает меня помоями, даже не моргнув глазом, как будто ему позволено так меня унижать. Все навалилось сразу: обида, разочарование и злость.

А дальше, словно кадры в замедленной съемке.

Ладонь сжимается в кулак, тело разворачивается на сто восемьдесят градусов и в два шага пересекает разделяющие нас метры. Бью со всей силы по застывшей ухмылке, мечтая стереть ее навсегда. Я чувствую невыносимую боль, зародившуюся в костяшках и разлетающуюся тонкими нитями к запястью и выше. Но эта боль дает такое, нужное мне сейчас, удовлетворение, что я не обращаю на нее никакого внимания.

Астапов был не готов. Он точно не ожидал такого поворота событий. Его голова заметно качнулась в сторону, вырывая грубые ругательства. Затем он чуть наклонился вперед, сплевывая появившуюся кровь, поставив руки на чуть согнутые колени. Тыльной стороной ладони провел по рту и нахмурился, созерцая алый след. В неверии перевел на меня взгляд разъяренного быка, до которого кто-то посмел дотронуться.

Смотрела на него и чувствовала, что страха совсем не было – спасибо адреналину и ненависти. Я сделала еще один шаг, и тоже наклонилась, приближаясь к самому лицу, которое только что слегка подпортила.

– Если Вам не хватило «разочарований», Глеб Александрович, то я могу отсыпать своих… у меня их сейчас в избытке… забирайте!