Движения говорили вместо слов.
Обида. Ненависть. Месть.
Нежность. Ирония. Страсть.
Прощение и Безразличие…
В финале Вика легко наклонилась и подняла брошенную розу, вернула ее мне, логически завершая наш танец, длиною в отношения.
Вот сейчас мы по-настоящему выяснили вопросы, обойдясь практически без слов. Все вокруг сразу стало проще и понятнее. Этот танец символизировал своеобразное прощание с прошлым. Я ее отпустил, оставляя за собой лишь хрупкую надежду на «остаться друзьями».
*
Вика.
Влад был абсолютно прав – Миша не смог бы причинить мне боль осознанно. Я постоянно чувствовала его сильную поддержку. Даже когда он неожиданно делал резкие движения, и мне казалось, что я вот-вот потеряю равновесие и упаду, крепкие руки уверенно вели меня в танце дальше.
Так было и в жизни. Упала я лишь один единственный раз.
Музыка оборвалась. Мы продолжали стоять напротив друг друга, тяжело дыша. В зале несколько секунд висела звенящая тишина, а затем раздались громкие аплодисменты.
– Пойдем, выпьем чего-нибудь, – сказал Миша, и прежде чем я успела отказаться, быстро взял руку, положил на сгиб своего локтя и повел к бару на втором этаже, подальше от любопытных взглядов и шепотков, которые стали невольными свидетелями нашей истории.
Уселись на удобные высокие стулья прямо у барной стойки. Я заказала сок, Михаил – виски.
Обида ушла, оставив легкое чувство невесомости, и я первая нарушила молчание.
– Что привело тебя сюда? – посмотрела в его сторону, пригубив напиток. – Тяга к благотворительности?
Мужчина сделал глоток.
– Нет, – он развернулся ко мне лицом. – Астапов наш клиент.
– Как тесен мир…
– А ты как здесь оказалась?
– По той же причине, – я взяла стакан с холодным соком обеими руками, стараясь их немного охладить.
Миша сделал еще один глоток.
– Кто бы мог подумать, что уроки танцев не будут напрасными, – усмехнулся он. – И когда-нибудь пригодятся.
Неожиданно для себя я искренне рассмеялась.
– И не говори... Ты тогда сопротивлялся до последнего, – невольно вспомнила нашу словесную баталию и дотронулась до его плеча.
Я чувствовала, как стена, возведенная мною, начинала медленно таять. Мужчина наверняка тоже это ощутил, но ближе не подходил. Понимал, что слишком много натворил за последний год. Один неверный шаг – и он снова окажется за пределами досягаемости.
Он протянул руку и убрал прядь с моего лица, практически не касаясь кожи.
– Шрама не осталось, – облегченно сказал, аккуратно проведя пальцем по скуле. – А рука?
– Все в порядке. Дожди предсказывает, а так не болит совсем, – беззлобно пошутила я.
Мы снова рассмеялись, как раньше. Я его простила? Простила и отпустила. Приятную задумчивую тишину не вовремя разорвал Астапов.
– Михаил, я восхищен танцем! – Глеб появился из неоткуда. – Приветствую тебя. Кто бы мог подумать, что в тебе скрыт такой талант?!