— Что ты делаешь? — спросила она, остановившись в дверном проёме кухни.
— Ужин. Я бы заказал доставку, но, похоже, электричества нет во всём городе. Так что остаются сендвичи. Надеюсь, ты любишь жареную говядину.
— Хм, спасибо... люблю, — ответила она, явно сбитая с толку моими действиями.
Я скрыл ухмылку. Так значит вот что требуется, чтобы застать её врасплох. Если бы я знал, что это было так просто, я бы накормил её ещё несколько недель назад.
Сдержав своё выражение лица, я поставил тарелку с сендвичами на стол, куда она уже положила пакет с картофельными чипсами и поставила два стакана с содовой. Она села за стол, когда я поставил между нами свечу и занял место напротив неё.
Я не сразу заметил, насколько тихой она была, и когда я поднял взгляд, я застал её за скромным рассматриванием меня; она зубами теребила нижнюю губу. Несколько секунд мы заворожено смотрели друг другу в глаза, прежде чем она зарделась румянцем и опустила глаза на тарелку.
Я пристально смотрел на неё, улыбка медленно подёрнула мой рот. Может она не была так уж не затронута мной, как она показывала. Удовлетворённый этой мыслью, я переключил своё внимание на свой сендвич.
Я позволил ей насладиться едой несколько минут прежде, чем задал вопрос, который она ожидала от меня услышать.
— Не хочешь рассказать, где ты сегодня пропадала, и почему вернулась пахнущей так, словно ходила в бухту купаться?
Она прекратила есть и оборонительно встретилась со мной взглядом.
— Это были личные дела, о которых мне надо было позаботиться... и я действительно ходила купаться в бухту. Доволен?
— Отнюдь нет.
Я не ожидал, что она поделиться со мной, но я не сдавался. Во чтобы она ни была вовлечена, может это и не было опасным, но вот уходить в одиночку было таковым. Как бы я хотел знать, что она считала настолько важным, что пошла на риск своей собственной безопасности.
Как бы сильно я не желал получить ответы, окоченение её плеч подсказало мне, что сегодня я их не получу. Наблюдая за игрой бликов огня свечи на её волосах, пока она делала вид, что сосредоточена на еде, я пришёл к выводу. Мы были одни и в кои-то веки не ругались, и не похоже было, что она собиралась выгнать меня на улицу. Так почему же не воспользоваться этой возможностью и не узнать её получше? Я и придумать не мог лучшего способа провести вечер.
— Ты не собираешься орать на меня или что-то вроде того? — спросила она, когда я откусил сендвич.
Я утаил своё увеселение.
— Вынудит ли тебя это рассказать мне, чем ты сегодня занималась?
— Нет.
Я отчасти обрадовался её отказу отвечать, потому как это позволило мне произнести:
— Тогда почему бы нам вместо этого просто не поужинать в приятной атмосфере?
Она ошарашено посмотрела на меня, но я сделал вид, что игнорирую её, чрезвычайно наслаждаясь собой. Я сбил её с толку сменой тактики, и она пыталась разобраться в чём был подвох. У неё были секреты, но было очевидно, что она не была игроком. Мне в ней это нравилось. Это было живительной переменой после всех тех женщин, которых я повстречал за годы.
Я подумал об одной конкретной девушке со сладостно-горькой любовью. Младшая сестра Тристана, Елена, была красивой и не по годам развитой, и мастером женских игр. Она верила, что мы с ней влюблены друг в друга, даже несмотря на то, что я относился к ней исключительно как к сестре, а она была неотступна в своих попытках привлечь моё внимание. Сара не разделяла многие черты характера с Еленой, но она однозначно унаследовала неуступчивость Елены.
— Ты мне кое-кого напоминаешь, кого я знал давным-давно, — произнёс я. — Она тоже была чересчур упряма.
Она прищурила глаза.
— Если ты скажешь, что это была Мадлен, я брошу в тебя свой корнишон.
Я подумал о девушке, которая исчезла много лет назад.
— Не Мадлен, нет. Её звали Елена, и в действительности она была тётей Мадлен, хотя и умерла до появления Мадлен на свет.
Хмурость Сары дрогнула.
— Она была твоей девушкой или что-то типа того?
Я покачал головой, всё ещё потерявшийся в прошлом.