— Сара, нам надо...
— Нет. Оставьте нас одних.
— Никто не собирается забирать его у тебя. Позволь нам переместить вас обоих куда-нибудь, где потеплее.
— Николасу не холодно.
— Николас хотел бы, чтобы ты заботилась о себе. Ты не можешь оставаться на улице.
— Он нуждается во мне. Я не оставлю его.
— Держи, малышка.
Ещё больше тепла окружило меня.
"Я здесь, Николас. Я не позволю им забрать тебя у меня".
До меня донёсся голос, не из мрака, а внутри моей головы. Но это было невозможно, если только...
"Солми", — прошептал голос настолько слабый, что мне показалось, будто мне он послышался. Голос, который я считал, что никогда больше не услышу. Надежда ярко вспыхнула в моей холодной груди, когда я отыскал утраченную часть себя.
Я знал воина, который однажды был смертельно ранен в битве, и все считали, что он был мёртв. Вот чего мы тогда не знали, так это того, что его Мори впал в некого рода стазис, чтобы переродиться.
Голос Сары вновь донёсся до меня.
"Ты бы так гордился мной, Николас".
"Я горжусь тобой", — хотелось мне сказать.
На задворках моего разума что-то закопошилось, пробудилось иное сознание. Я потянулся к нему, и оно медленно двинулось ко мне. Оно безмолвно проникло в меня, и одиночество, которое я испытывал, исчезло.
Мой Мори был жив.
Как и я.
"Я здесь, Сара", — попытался я сказать, но слова не прозвучали. Между нами до сих пор была связь, но мой Мори был слишком слаб. В целом, как и я.
Сердце медленно билось в груди, дыхание было поверхностным. Моё тело и мой демон через многое прошли, но мой Мори быстро восстанавливал нас. С каждой прошедшей секундой, я ощущал, как Мори становился сильнее, и узы раскрывались.
Мой Мори потянулся к своей паре. По ту сторону уз откликнулся Мори Сары.
Она вновь начала руками поглаживать моё лицо, и её голос донёсся до меня так же ясно, как если бы она заговорила вслух.
"Я не знаю смогу ли вынести это. Я не такая сильная, как ты считал, Николас. Я потеряна без тебя".
Боль в её голосе была невыносима. Я не мог двигаться, но я должен был ей сказать, что возвращаюсь к ней. Я представил, каково это держать её в своих руках, и затем послал ей этот образ, наполненный теплом и любовью.
"Ох, Николас".
"Сара", — позвал я.
"Николас?"
Грудь стянуло. Она услышала меня.
"Я здесь, Сара".
"О, Боже, я схожу с ума", — простонала она.