— Из-за тебя у меня больше нет ни дома, ни бизнеса, и каждый вампир в Нью-Мексико желает моей смерти. Ты опасна!
Она скрестила руки и в ответ также мрачно посмотрела на него.
— Может, тебе стоило бы более осторожно подходить к людям, с которыми ведёшь дела.
— Да-да, и к тому же тебе не стоило нас связывать, — в сердцах добавила Джордан.
Я перевёл пристальный взгляд на Ориаса, и он заметно отшатнулся. Он забыл рассказать нам об этом пикантном моменте, когда я разговаривал с ним ещё в декабре.
Сара прикоснулась к моей руке.
— Он собирался выдать нас Тристану за денежное вознаграждение, — объяснила она.
— А ты расстроила моего демона так сильно, что на его успокоение у меня ушла целая неделя, — завизжал Ориас, поглаживая котомку, в которой, должно быть, держался его демон. — Лучше бы я тебя никогда не встречал.
— Это та девушка, что убила Принца Стефана? — Адель переводила взгляд с Сары на Ориаса, на её лице рисовалась маска неверия. — Ты не говорил мне, что она была фейри.
Ведьмак возмущённо запыхтел.
— Она не фейри. Она Мохири. И я не мог тебе рассказать, потому что она поставила на меня "кляп".
Кляп? Я метнул взгляд на Сару, которая лишь пожала плечами. Что, чёрт возьми, произошло между ними? И как она умудрилась остановить такого ведьмака, как Ориас, от совершения того, что он задумал?
— Но это означает, что ты не фейри, как вы с Эльдеорином заставили меня поверить, — Адель прищурила глаза, посмотрев на Сару. — В какую игру ты играешь?
— Для меня это не игра.
— Почему ты мне солгала? — требовательно спросила суккуб.
Моё тело напряглось. Адель обычно сохраняла рассудительность и держалась в стороне от неприятностей, но суккубы были известны своим нравом. И они были невероятно сильными.
Не утратив мужества, Сара вышла вперёд и бросила несколько старых фотографий на кофейный столик.
— Я могу задать тебе точно такой же вопрос, — холодно произнесла она, как только Адель подалась вперёд и взглянула на них.
Адель аккуратно взяла фотографии, держа их так, словно они были ценными реликвиями.
— Откуда ты их взяла?
— Из коробки вещей, которую моя мать оставила после себя, — сказала ей Сара.
— Твоя мать? Что бы твоей матери делать с?.. — Адель приоткрыла рот, и она уставилась на Сару. — Ты дочь Мадлен.
— Да.
Я посмотрел на Сару. Она утверждала, что не испытывала никаких чувств к своей матери, но нотка горечи в её голосе говорила об обратном. Мне стало интересно, понимала ли она вообще, что таила в себе обиду.
— Ты совсем не похожа на неё, — прокомментировала новость Адель, изучая лицо Сары.
— Знаю.
— Дочь Мадлен, — выдохнула Адель, вновь откидываясь на спинку дивана. — Прощу прощения, что всматриваюсь, но за все годы, что я её знала, она ни разу не говорила о дочери. Я знаю, что она была замужем за человеком несколько лет, но не о том, что был ребёнок.
По всей видимости, эту часть своей жизни Мадлен утаила ото всех, даже от своих близких друзей. И судя по нежности в голосе Адель, они с Мадлен были очень близкими подругами.
— Я уже не ребёнок.
Проницательный взгляд Адель остановился на мне.