— Простите, я только недавно приступила к работе и еще не во всем разобралась. Семьдесят пять лет — это как?
Из-под капюшона снова раздался смешок, после чего мой визави протянул руку, скрытую длинным рукавом до самых кончиков пальцев, и опустил на столик стопку из десяти блестящих монет.
— Оплата отелю — десять золотых литавров. Чаевые лично вам, госпожа управляющая, семьдесят пять лет жизни, сверх отведенных. В течение этого срока вы не сможете умереть ни по какой причине.
— А-а… Спасибо, — покивала я. Потом до меня дошло, и я распахнула глаза: — А так можно?
— Мне — можно. Я — смерть, — выделяя интонациями нужные слова, ответил он. И кстати, "смерть" он произнес как название должности, а не как имя собственное. Мол, я — менеджер. А я — строитель. — Извольте проводить меня и выпустить из отеля. Я сумел сегодня отлично восстановиться, больше не требуется. Мне пора собирать жизни.
Хоть убейте, не помню, как мы общались ночью и общались ли вообще. Но судя по коротким, немного рубленым фразам, мой собеседник не привык к светским беседам. И то, что он вынужден давать мне объяснения, его тяготит.
— Да-да, простите. Наш отель всегда открыт для гостей. — Я подскочила и заторопилась к двери. Торопливо ее распахнула, исполняя роль швейцара. — Приезжайте еще-о-о-о… — вытаращив глаза, заканчивала я последнее слово.
Может, я все же нахожусь в психушке, а? Рядом милые сестрички и санитары со смирительными рубашками и таблетками… Я вот реально сомневаюсь в своем душевном здоровье.
Всю ночь пила со скелетом, который на самом деле смерть. Впустила я его в отель из клубов черного тумана, а выпускаю на ночное кладбище.
Ага. Вот прямо как с картинки: ночь, полнолуние, кривые деревья вдалеке, над старыми просевшими могилами покосившиеся надгробия. И ходит кто-то высокий в черном балахоне…
Нет, не хочу знать, кто там ходит.
— Всего хорошего, — выдохнула я, уставившись на приближающийся силуэт с косой. Этот ужас уже почти не ужасный после совместной-то попойки и ночевки. Даже чаевые вон оставил. Потом над этим подумаю и попытаюсь понять…
Капюшон качнулся, гость покинул гостеприимные стены моего личного дурдома, и я быстро захлопнула за ним дверь. Все замки на все обороты были немедленно закрыты, засов задвинут, цепочка накинута.
Я не трусиха, но я осторожная.
— Мама дорогая, — выдохнула я и медленно сползла на пол, опираясь спиной на дверь.
А оттуда донесся волчий вой, следом совиное уханье. Потом какие-то чавкающие звуки и стук, словно топором кто-то тюкнул.
Было сильное искушение заткнуть уши и зажмуриться. Или упасть в обморок.
Но делать ни того, ни другого я не стала. Медленно поднялась и осторожно выглянула в окошко.
Ночь… Луна… Кладбище.
Ни смерти, ни того, кто тут бродил, уже не было видно.
— Я спокойна. Совершенно спокойна. Я на работе, мне нужно убрать деньги в сейф. И привести себя в порядок, а то вдруг еще гости придут. — Тут меня передернуло, а волоски на руках встали дыбом, ибо гипотетические гости с этого кладбища доверия не внушали. — Но лучше бы нам отсюда убраться. Наверняка нас очень заждались потеряшки в других местах…
Пробормотав все это негромко, я пригнулась, добежала до журнального столика возле дивана. Подхватила книгу регистрации и деньги, и так же, не выпрямляясь и на полусогнутых ногах, добралась до стойки регистрации. Все убрала, закрыла сейф на ключ.
После чего решила убраться подальше от входной двери. Сходить в душ и все такое. И переодеться. Выбор у меня не богат, конечно: спортивная форма и кроссовки да костюм с туфлями, в которых я вышла из квартиры. Вот эти два комплекта я меняла.
Добравшись до зеркала в ванной, долго рассматривала свое лицо. Оттянула нижнее веко, подвигала челюстью, высунула язык и полюбовалась на него.
— Изменений не замечаю, если не считать того, что после ночной пьянки я выгляжу отвратительно, — сообщила своему отражению. — Но если учесть весь сюрреализм происходящего со мной в последние дни, то, наверное, в ближайшие семьдесят пять лет я не умру.
Уже в душе, смывая горячей водой нервотрепку и похмелье, я нервно потерла браслет, который вроде как артефакт, притащивший меня сюда. Я его не снимала ни на секунду, опасаясь… не знаю чего, но чего-то неприятного.
— Не представляю, как все это работает и по какому принципу и куда мы переносимся. Но если это хоть как-то зависит от меня, нам самое время сваливать с кладбища и переправляться поближе к цивилизации. И вообще. Мне, между прочим, нужна не только еда. А еще одежда и обувь. И прочие всякие штуки. Я не могу встречать гостей в таком виде…
Под "таким видом" я имела в виду, само собой, не то, что я сейчас голая. А свой скудный гардероб. Но, надеюсь, меня поняли. Поняло. Или понял…
Оно или он, тот, кто тут всем заправлял, кормил меня и делал уборку.
ГЛАВА 8. Они настоящие
Конец ознакомительного фрагмента.