Откидываю её волосы назад и всматриваюсь в её лицо, очарованный этими замечательными глазами. Мое ночное зрение острое, но в отражающемся свете звезд её зрачки кажутся бездонными.
Я смотрю в её лицо, когда толкаюсь сильнее и глубже. В её выражении отражена вселенная эмоций. Она уязвима, но сильна, сложна и чиста.
В этом вся её природа человека.
Оргазм зарождается глубоко внутри меня и накапливается, поглощая всё внутри, заставляя меня рычать, когда достигаю места, о котором даже не подозревал.
Её сладкий голос присоединяется ко мне, когда я выплескиваю свое семя в её тело.
Она моя, а я принадлежу ей.
Глава 4
Святые небеса. Меня покалывает и бросает в пот, но в хорошем смысле. Тарак пилотирует флаер, предпочитая управилять им вручную, когда мы приблизимся к месту назначения. Он выглядит ужасно довольным собой.
В принципе так и должно быть.
Что, черт возьми, только что произошло? Он сделал это снова, вот что случилось.
Это начинает становиться регулярным. В том и проблема. Когда вы застряли в замкнутом пространстве с большим сексуальным серебристым пришельцем — вы к этому привыкаете, причем быстро. Слишком быстро.
Не то чтобы я жалуюсь.
Вообще далека от этого.
Генерал может продолжать отвлекать внимание, но насколько я понимаю, ему нужно быть немного более общительным в плане информации, особенно после того как я избавила нас от проблем, чтобы составить ему компанию в поиске какого-то сумасшедшего принца, который живет в ледяной пустоши. Не то чтобы у меня имелся большой выбор.
Кажется, сейчас самое подходящее время, чтобы задавать важные вопросы.
— Та-рак, — медленно говорю я, наблюдая за ним сквозь очки ночного видения. Вопросы, у меня так много вопросов. С чего начать? Сделай выбор, Эбби. — Что с костюмом?
— Мм?
Он снова уставился на меня, хотя я сейчас укутана в сказ-шубу.
— Причудливые черные наноштуки, которые живут внутри тебя и выходят из твоей кожи. Что это такое?
Я уже побыла в космосе немного. И знаю, что есть вещи, которые не может объяснить человеческая наука, но это кажется немного неправдоподобным.
Я бы не поверила, если бы не видела собственными глазами.
— Ядовитые наниты. — Он пожимает плечами, как будто в этом нет ничего страшного. — Они сделаны из каллидума и заражены вирусом, который интегрировал их в мою кровь. Броня — это прототип, который изначально был в них запрограммирован. Они привязаны к моим нейронным синапсам.
Это не имело особого смысла, но мой полунаучный мозг способен понять хотя бы фрагмент его объяснения. Моим основным занятием была биотехнология растений, а не продвинутая нано-биоинженерия пришельцев, или как она там называется.
— Не все кордолианцы имеют эти, э… наниты, верно?
— Да. Только я и солдаты Первого дивизиона выжили после эксперимента. Проект забросили вскоре после этого. Я единственный, кто остался после экспериментального этапа первого поколения.
— О. — Я колеблюсь, не зная, что сказать. Выражение его лица сейчас ледяняще холодное, пустынное и унылое, как замерзшее море, над которым мы летим. Я шагаю по минному полю.
— Ты не должна чувствовать ко мне жалость, Эбби. Я выжил, другие — нет. Я отклонение.
— Нет, ты не такой, — бормочу я, даже не задумываясь. — Какой глупый идиот придумал этот термин? Это так не подходит тебе. Ты достойный чело… эм, кордолианец.
Тарак моргнул и посмотрел долгим изучающим взглядом. Затем уголок его губ дернулся вверх.