— Не помешало бы немного помощи, — выдыхаю я, взывая к ним отчаянным взглядом.
Они в замешательстве уставились на меня, но как только понимаю, что достучалась до них, чувствую, как кто-то уколол меня сзади в шею чем-то острым.
Похоже иголкой.
Ох, дерьмо.
Перед тем как отключиться, я подумала, мне действительно нужно перестать позволять этим кордолианцам всё время усыплять меня.
Когда снова открываю глаза, то окружающий мир расплывается и медленно покачивается. Вокруг о чем-то шепчутся кордолианцы. У меня кружится голова.
Я пытаюсь пошевелиться, но что-то сдавливает мои руки и ноги. Что-то жесткое и негибкое сжимается вокруг моих запястий и лодыжек. Ограничители с острыми краями. Кажется, у меня пошла кровь.
И стало чертовски холодно. Похоже, в кордолианском мире вообще нет тепла. Всё темное, холодное и не человеческое. Они так долго жили без тепла звезд, что сами превратились в существ из тьмы и льда.
Я понимаю, что абсолютно обнажена и прикована к столу.
О милая Земля, как же я скучаю по тебе сейчас. Я предпочла бы жить своей простой жизнью, когда могла просто уйти в свою комнату и с миской рамена, в пижаме смотреть глупые фильмы двадцатого века по «Неткому».
О старые добрые времена.
Я вздрагиваю и снова закрываю глаза, когда ко мне приближается фигура в белом. Притворяюсь, что всё ещё сплю.
Это очень, очень плохо.
Накачанная наркотиками и привязанная к столу на инопланетной космической станции? Это означает только одно. Они собираются сделать из меня гигантскую лабораторную крысу.
Холодная твердая поверхность шершавого стола касалась голой кожи моей спины и задницы. Всё мое тело охватила легкая дрожь, угрожая перерасти в полномасштабные судороги.
Я так устала от этого проклятого холода. Если когда-нибудь вернусь на Землю, то месяц буду принимать горячую ванну с пеной.
Что может быть лучше, чем прямо сейчас как можно дольше понежиться в горячей ванне? Как можно дольше нежиться в горячей ванне с ворчливым, властным серебристым инопланетянином? Увидеть генерала Тарака, покрытого пушистой пеной для ванны, доставит странное удовлетворение.
Шум роботизированной аппаратуры возвращает меня в реальность, и я мысленно отвешиваю себе пинка за то, что в такой момент думаю о подобных глупостях. Меня вот-вот препарируют инопланетяне, а я думаю об этом обнаженном мускулистом придурке? На ум приходит только одно слово — сумасшедшая. Должно быть, это из-за вколотого мне наркотика.
Кстати, о придурке, где он, черт возьми? Мой гнев нарастал, смешиваясь с ощущением беспомощности. Это он втянул меня в подобные проблемы, а теперь позволяет этим придуркам в халатах превратить меня в морскую свинку?
Надеюсь, он не планировал сделать это с самого начала. Надеюсь, он меня не продал.
Потому что для меня это стало бы разочарованием века.
Я почти поверила, что между нами возникла какая-то связь.
И он продолжает вторгаться в мои мысли, соблазняя своей проклятой наготой.
Я замираю, когда пара холодных рук в перчатках касается обнаженной кожи на моей шее. Изо всех сил стараюсь не шевелиться. Потому что какой-то чертов инстинкт подсказывает мне не показывать им, что я проснулась. Руки скользят вниз, останавливаясь и исследуя груди, прежде чем спуститься на мой живот. Они тыкают, щипают и ощупывают всё на своем пути, и я едва сдерживаюсь, чтобы не поморщиться от боли.
Серьезно, чувак, я не гребаная погремушка.
Жуткие инопланетные руки спускаются к моим бедрам, касаются выступающих тазовых косточек, скользят к влагалищу, ощупывая нежную чувствительную плоть. Я прикусываю нижнюю губу и чувствую кровь. Только это удерживает меня от того, чтобы не закричать прямо сейчас, пока я всем тело содрогаюсь от отвращения. Словно все плохие фильмы об инопланетянах двадцатого века сбывались наяву одновременно.
Внезапно рука замирает.
— Зил сарба ак человек регелисс. — Что-то вроде того. Резкий голос прерывает мои мучения. И я слишком хорошо знаю его. Зайара.
Рука останавливается, затем исчезает. Ох, слава милому Юпитеру.