И всё же…
— Мы близко, — сказала я. — Думаю, мы очень близко… хотя западнее. На несколько кварталов, думаю, — я обхватила его покрепче, но не слишком крепко, хоть моя рука и лежала на добрых пятнадцать сантиметров выше заклеенной раны. — Ты сможешь пройти ещё немного?
— Остальные… — сказал Ревик, всё ещё дыша с трудом. — …Они, наверное, уже знают.
Я кивнула, сжимая его ладонь.
— Да. Наверняка знают.
— Мы можем позвать их… Врега и остальных. Те, что на нас охотятся… они уже знают, кто мы. Теперь уже неважно, так?
Я вытеснила беспокойство со своего лица, всматриваясь в его лицо в тусклом свете.
— Можно, — осторожно согласилась я. — Но нам никак не связаться с ними без Барьера. Никак не сообщить им, где мы. Так, чтобы не поднять тревогу.
— Они могли бы помочь нам, — сказал Ревик. — Уравнять шансы.
Я погладила его ладонь, стараясь скрыть страх в своём голосе.
— Да, — сказала я, кивая. — Они могли бы. Но если мы превратим это в военную операцию, нам придётся силой вырываться из Нью-Йорка. К этому времени они уже перекроют аэропорты. И порты тоже, поскольку они знают, что это мы. Как думаешь, разве это хорошая идея — пробиваться через такое, учитывая твоё состояние? — я сглотнула, глядя в его слегка светящиеся глаза. — Мы уже достигли этой точки? Сейчас, имею в виду. Потому что если так, скажи мне. Я немедленно свяжусь с Врегом.
Я молча стояла, пока он обдумывал это.
При этом я продолжала ласкать его пальцы, почти не осознавая, что делаю это. Моё внимание зациклилось на деталях — как он дышал, как он стоял, как относительно холодна его кожа. Я осознала, что прощупываю каждый завиток его света, оцениваю его тело, не уходя полностью в Барьер и используя связь, которая объединяла нас, целиком минуя это место.
Если он всерьёз подумывал позвать на помощь, значит, ему больно. Очень больно.
— Ревик, — позвала я, чувствуя, что он опять уплывает. — Ты в опасности?
Похоже, я снова выдернула его из какого-то другого места.
— В опасности…? — его глаза помутились. Он посмотрел на меня, и я увидела в его взгляде отрешённое непонимание вместе с болью. — Что ты имеешь в виду, Элли?
— Ты не свалишься без чувств? — я болезненно сглотнула, но мой голос всё ещё звучал отрывисто. — Ты не умрёшь?
Он подумал над этим — так же тщательно, как он обдумывал вариант позвать на помощь. Я почувствовала, как он оценивает свой свет, совсем как я несколькими секундами ранее.
Наконец, он покачал головой.
— Нет, — сказал он. — Нет, я не умру, Элли, — он взглянул на меня, улыбаясь. — Если только ты не бросишь меня здесь.
Я не знала, то ли треснуть ему за это, то ли поцеловать. Если он шутил, может, ему не так плохо, как я беспокоилась.
— Не искушай меня, — буркнула я.
Он поцеловал меня в щеку, приласкал моё лицо тыльной стороной ладони. Я почувствовала, что даже тогда, несмотря на всё происходящее, к моей коже прилил румянец.
Я справилась с этим, убрав лицо от его пальцев.
— Пошли, — поторопила я его.
Теперь я думала о Вреге, пока мы медленно шли, а Ревик хромал рядом, всё ещё опираясь на меня. Несколько раз мы останавливались, чтобы дать ему отдохнуть. Верхняя часть его тела почти полностью опиралась на мои плечи, но я едва замечала это, слишком глубоко уйдя в свой разум и замедляясь лишь для того, чтобы подстроиться под его темп.
Первые несколько кварталов я старалась продумать каждый из наших вариантов, прогоняя более драматичные сценарии и их возможные исходы в случае, если нам придётся звать Врега и Балидора, чтобы те нас забрали. Я знала, что Ревика запросто могут убить, если посреди Манхэттена развяжется война с перестрелкой.
Когда он в таком состоянии, это может случиться очень легко.
Без него мы будем уязвимы. Я — само собой, ведь я связана с ним, но Врег, Балидор и остальные тоже. Мой свет слишком истощён, чтобы я без него могла быть полезна — даже если бы не существовало опасности, что я по неосторожности снесу несколько кварталов, учитывая мой опыт с телекинезом.