— Позволять всей комнате рассмотреть твоё лицо вроде как противоречит цели арендовать ложу, Элли, — тихо сказал он.
Осознав, что он прав, и я стою слишком близко к краю, я тут же отошла, чтобы находиться по большей части в тени. И всё же я невольно вздохнула. Раньше мне нравилось наблюдать за людьми, особенно в таких местах. В последнее время мне не доводилось проводить за этим время так, чтобы не рисковать всей нашей группой.
Я подавила очередную улыбку, осознав, что он ждал там, чтобы помочь мне усесться. Я не стала говорить ему, что никто уже так не делает. Я также невольно гадала, как много времени прошло с тех пор, как он бывал на подобном свидании.
— Больше, чем я готов признать, — пробормотал Ревик, поцеловав меня в шею перед тем, как выпрямиться. Обойдя столик, он сел напротив, взял с тарелки салфетку, сложенную в форме лебедя, и расправил её резким взмахом запястья. — Мне весь вечер придётся слушать шутки про старика? После целого дня шуток о моём юном возрасте?
Покачав головой, я взяла бокал вина, который он наполнил для меня.
— Нет, — я улыбнулась.
Он покосился на меня, затем посмотрел поверх перил балкона.
Я проследила за его взглядом. В сидячем положении мне не было видно людей внизу, но я по-прежнему видела сцену и часть виртуальной стены. Его взгляд задержался на люстре, которая висела почти на одном уровне с нами, и на той же голографической стене.
Внезапно я осознала, что Ревик тоже нервничает.
Может, даже сильнее меня.
Я гадала, чем это вызвано. Я всегда думала, что он более комфортно чувствует себя в таких ситуациях. Имею в виду, не столько свидание как таковое, сколько в целом «быть парой». До Ревика у меня были отношения только с бездельниками и музыкантами. У него было намного больше опыта с взрослым окружением, а не с абсурдным количеством пива и пиццы, после чего следовали пьяные обжимания.
Ревик фыркнул.
— Не тот образ, на который я надеялся, жена.
— Ты весь вечер будешь читать мои мысли? — мягко поинтересовалась я.
Он улыбнулся.
— Обычно ты более разговорчива.
— Это тебя беспокоит? Что я не говорю?
— Нет, — он пожал плечами. — Нет… я просто гадал, чем это вызвано. Я не оскорбил тебя своей реакцией на комплименты, ведь нет? Я что-то не то сказал?
Я покачала головой.
— Нет. Вовсе нет.
Однако я невольно задумалась над его вопросом — в смысле, почему я ничего не говорила.
В отеле мы обычно говорили о работе. В последнее время мы играли в эту игру «расскажи-обо-всём», но мы никогда не доходили до настоящего театра. Все вещи, которые приходили мне в голову, казались ужасно обыденными или слишком близкими к работе. У меня не было практики в разговорах, которые казались уместными в такой ситуации.
— И что это за разговоры? — спросил он.
Услышав его весёлый тон, я перевела взгляд и вздохнула.
— О, ну ты понимаешь, — сказала я, изображая интеллигентный тон. — Последний бестселлер художественной литературы, где провести лето в Стааде, проблемы с домашней прислугой. Мои любимые частные пляжи в Греции…
Он улыбнулся, щёлкнув языком.
— И ты говоришь, что это я абсурден.
Я пожала плечами.
— Я никогда не была любительницей лимузинов до тебя.
— Поэтому ты обычно набрасываешься на меня в лимузинах? — спросил он, приподняв бровь.