Я нахмурилась ещё сильнее. Как я раньше никогда не видела этого в нём.
— Ревик, ты красивый. Ты должен это знать.
Он фыркнул, мягко щёлкнув в ответ на мои слова. В его голосе звучали лёгкие нотки юмора.
— Думаю, ты преувеличиваешь, жена. Я знаю, как я выгляжу.
— Ничего я не преувеличиваю, — теперь мой голос звучал смертельно серьёзно. — Вообще не преувеличиваю. И я начинаю думать, что ты вообще понятия не имеешь, как ты выглядишь.
Он закатил глаза.
— Я продавал секс, Элли. Поверь мне… Я знаю.
Я слегка вздрогнула, затем осознала, что он пытается заставить меня сменить тему.
Продолжая читать его свет, я покачала головой, хмурясь.
— Нет, — сказала я. — Не знаешь. Я это вижу, Ревик. Ты думаешь, будто большинство этих продаж совершалось по какой-то другой причине, а не потому, что клиенты считали тебя привлекательным, — я уставилась на него, читая его свет. — Ревик. Ты правда думаешь, что видящие покупали секс с тобой только потому, что ты работал на Шулеров?
Он вздохнул, откидываясь на сиденье.
— У меня нет из-за этого комплекса, Элли. Правда, нет.
Я нахмурилась ещё сильнее.
— Я и не говорила, что есть. Я знаю, что его нет.
— Но ты всё равно хочешь поговорить об этом? — увидев мой кивок, он опять вздохнул. — Ладно. Это было не «только» потому, что я работал на Шулеров. Я был скандально известен работой на Шулеров. Бытовало мнение, что меня готовили в преемники Галейта. Многие винили меня за то, что случилось во время Второй Мировой Войны, в работных лагерях…
Умолкнув, Ревик показал уклончивый жест.
— Наш мир для тебя слишком нов, чтобы знать это, но в то время я был скандально известен. Я не просто отбывал наказание. Мое имя было известно. Они звали меня «Перебежчик».
Подняв взгляд в ответ на моё молчание, он посмотрел мне в глаза и нахмурился.
— …И да, видящие из-за этого покупали секс со мной. Это не секрет, жена. Меня таким образом рекламировали в тех клубах, где я работал. Я не думаю, что они поэтому покупали секс со мной. Я знаю, что причина именно в этом. Владельцы клуба предельно ясно давали это понять. Они брали двойную… тройную плату за это. Это вообще не имеет никакого отношения к моей внешности или другим моим чертам. Я был сувенирным перепихом.
Я нахмурилась.
— Бред какой-то.
Его челюсти напряглись.
— Элли, это не имеет значения. Серьёзно. Это были всего лишь деньги.
— Дерьмо собачье. Это имеет значение. И прости, что я никогда не говорила тебе о том, как я вижу тебя. И это вдвойне нелепо, потому что виной тому исключительно моя неуверенность в себе, — всё ещё хмурясь, я добавила: — Встретив тебя, я была буквально запугана… всем в тебе, на самом деле. И да, я хотела тебя. Я ничего не знала о дерьме с «Перебежчиком». Ты уверен, что твои клиенты действительно руководствовались только этим? Что это не твоё предположение?
Ревик вздрогнул, покачав головой.
— Я не хочу говорить о клиентах, Элли.
Стиснув зубы, я кивнула.
— Ладно. Я веду просто к тому, что я хотела тебя. Моя запуганность связана с тем, каким привлекательным я тебя считала. Всё стало только хуже, когда мы отправились в Сиэтл, и я поняла, что половина людей Уллисы тоже хотели тебя.
Вздрогнув, он щёлкнул языком.
— Я платил им, Элли. Я платил им за секс. Или отрабатывал его, принимая за них клиентов-людей, — когда я промолчала, он поднял взгляд. — Люди не спят с видящими из-за их внешности. Ты должна это знать. В целом люди находят видящих привлекательными, так что моя внешность никогда мне не вредила. Но по меркам видящих я ниже среднего. Это ты тоже должна знать.