Еще один шлепок!
— Блядь!
— Не смей, мать твою, кончать, Хейли, — рычит Томас. — Я тебе не разрешал.
Не знаю, что ответить. Что он хочет, чтобы я сказала. Все, что мне известно, это то, что я в том положении, чтобы буквально умолять его позволить мне кончить. А никто в жизни не заставлял меня делать подобного.
— Пожалуйста…
Еще один удар почти толкает меня через грань к блаженству.
— Не. Кончать. — Его голос — единственное, за что я держусь, чтобы не перешагнуть черту.
Во мне словно заговорил основной инстинкт. Приспособиться к нему. Подчиниться каждой его прихоти, даже если мне это ненавистно.
Все дело в его голосе.
В его прикосновении.
Они заставляют меня захотеть отдать ему все.
Все.
С меня хватит!
— Как я хочу тебя, Хейли? — повторяет Томас.
— Как только тебе взбредет в голову, — отвечаю я высоким голосом.
Его рука замирает посередине движения, затем опускается. Соблазнительная улыбка касается его губ.
— Хмм… Наконец-то, ты начинаешь учиться.
Глава 15
Хейли
Томас хватает меня за волосы и тянет, пока я не запрокидываю голову назад, а затем скользит пальцами по моему клитору.
— Эта киска принадлежит мне?
— Да, сэр, — хнычу в ответ, когда он прикасается ко мне.
Его палец снова исчезает, оставляя меня возбужденной и сухой.
— Ползи к моей кровати, — произносит он.
Киваю и переставляю колени в нужном направлении. Каждое движение — очередное напоминание о развратных шариках во мне. Думаю, поэтому он и сказал мне это сделать. Томас хочет, чтобы я почувствовала интенсивность удовольствия, пока оно не взорвется внутри меня. И после, скорее всего, мне все равно не позволят кончить.
— Стань на краю кровати, — произносит он, ступая позади меня.
Делаю, как велено, и выпрямляюсь. Шарики действительно теперь тянут вниз, оказывая громадное давление.
— Отличное ощущение, не так ли? — дразнит он.
— Да, сэр.
— Я могу быть добрым с тобой, Хейли… но только если и ты будешь такой же ко мне. И поскольку ты вела себя очень плохо, я не позволю тебе кончить… пока что. — В его голосе слышится веселье, и, Боже, хочется закричать на него, но потом мне еще дольше придется ждать своего освобождения, а это последнее, чего бы я хотела.