Нахрен все, мне можно.
Я набрасываюсь на ее вкусные губы с поцелуем, захватываю, беря их, словно она принадлежит мне.
Мне до лампочки, если придется наказать ее позже.
Насрать, что я должен вести себя, как ее преподаватель.
И мне как пить дать по барабану, что кто-то может застукать нас здесь.
Мой поцелуй — мягкий и чувственный, я не хочу спешить, но мне становится тяжело сопротивляться. Мне бы хотелось сказать, что каждый поцелуй может стать последним. Что всякий раз, когда я вижу ее, это больше не повторится. Что когда я думаю о ней ежедневно, то представляю ее как мою студентку, а не девушку, которую жажду.
Но не могу.
Не могу, мать ее, перестать думать о ней так, как не должен.
Держаться на расстоянии — невозможно, когда ей приходится находиться здесь каждый гребаный раз… И когда она виляет своими прелестями перед моим лицом вот так. Но, может, мое долбаное расстройство по причине того, что я не могу иметь ее по-своему, сработает.
Подхватываю ее за талию и усаживаю на стол. Хейли хихикает, но я заглушаю ее смех поцелуем. Языком проталкиваюсь между ее губ и облизываю их, так как она с готовностью их приоткрывает, позволяя мне проникнуть внутрь. Я всасываю ее губы, а мой язык свободно орудует у нее во рту, касаясь даже нёба.
Тяжело дыша, отрываюсь от нее на мгновение и наслаждаюсь блеском в ее глазах.
Я знаю, что она тоже этого хочет.
Мне не нужно спрашивать, а ей — говорить. Все написано у нее на лице.
— А ты плохая девочка… знаешь, да? — мурлычу я, затем прижимаюсь поцелуем к ее шее.
— Знаю, тебе не обязательно напоминать мне об этом.
— А также колкая на язык, — я сильнее всасываю кожу, что заставляет ее застонать.
Оставшаяся на ее шее красная отметина вызывает у меня улыбку.
— Тебе придется сказать своей подруге, что это сделал другой парень.
— Почему? — хмурится Хейли.
— Потому что между нами ничего не может происходить и сейчас тоже ничего не происходит. Ты понимаешь?
— То есть, это не ты целуешь меня сейчас? — произносит она с шаловливой ухмылкой.
— Именно, — улыбаюсь я и оставляю еще один поцелуй на ее губах. — Мы вообще никогда не целовались.
Отпускаю ее губу, в последний раз едва ощутимо прикусив ее, а затем провожу пальцами по ее юбке, забравшись достаточно высоко, чтобы коснуться ее сладких губ через ткань трусиков.
Девушка прикусывает губу и ахает.
— Нравится? — спрашиваю ее.
Получаю в ответ кроткий кивок.
Протискиваю пальцы под ткань трусиков и медленно стаскиваю их, восторгаясь видом обнажаемой киски.
— Знаешь, что еще мы не делаем? — Ныряю рукой между ее бедер и обхватываю ее там. — Я не прикасаюсь сейчас к твоей сладкой маленькой киске. И мы определенно не собираемся трахнуться прямо здесь.
Хейли стонет мне в рот, когда я мягко ее поглаживаю.
— Боже, да ты обалденный возбудитель, — шепчу я. — Всегда опаздываешь, заставляешь меня злиться.