Может быть, то, что она заставляет меня посмотреть на себя со стороны. Или что она дает мне то, чего у меня не было так долго, и это пугает меня до смерти.
Любовь.
Настоящую любовь.
Не только к моему члену или тому, как я трахаюсь.
Сострадание.
Становится тем, с кем можно поговорить. Тем, кто выслушает.
И это ужасает... потому что я не могу иметь подобное.
Я этого не заслуживаю.
Особенно с ней. Студенткой. Той, кого я не должен хотеть.
Но я хочу ее больше, чем для простого траха.
— Черт... — бормочу я.
— Ничего страшного, если ты не хочешь говорить. Я все равно здесь для тебя, — говорит Хейли, обнимая меня еще крепче.
Я знаю, что она делает. Именно в этом моя проблема.
Я на грани поражения, а это не должно случиться.
Продолжаю молчать… потому что это мой самый большой позор.
И это говорит о многом, учитывая, что я трахаю одну из своих учениц.
Накрываю глаза рукой и прогоняю надвигающиеся слезы. Вдохнув, отвечаю:
— Пойдем спать.
— Уверен? — спрашивает она меня.
— Да, теперь мне намного лучше, — я оборачиваюсь и обнимаю ее. — Спасибо.
— Не за что, — Хейли поглаживает меня по спине. — Всем кто-то нужен.
Мне — нет.
По крайней мере, не был.
Пока я не встретил ее.
Или, может, это была просто ложь, чтобы я не чувствовал ничего, когда было не к кому обратиться.
Когда мы разрываем объятье, она тянется к моим рукам и осторожно ведет обратно в спальню. Мы забираемся в постель, и в момент, когда я ложусь, Ниндзя запрыгивает прямо на мои яйца. Стону и хватаюсь за них, пока котяра укладывается рядом с Хейли, пристально глядя на меня.
— Чтоб тебя… — бурчу я.
Хейли смеется.
— Он попал тебе прямо по шарам, да?
— Да уж. Да ну тебя нахер, Ниндзя, — косо смотрю я. — То, что у тебя нет киски, не значит, что ты должен становится уродом.