— Проклятье, ты такая влажная, — у него вырывается смешок. — Грязная маленькая девочка. Я собираюсь наполнить твою задницу спермой.
Он щелкает по моему клитору, пока я не начинаю задыхаться, горячий жар поднимается по моей спине, пока я не умираю от желания кончить. Все мое тело дрожит от желания и нужды, мозг превращается в кашу.
— Кончи для меня, — рычит он. — Кончай! Сейчас!
Его пальцы и голос — все, что мне нужно, чтобы развалиться на части. Прямо там, на его члене, похороненном глубоко во мне. Мой стон даже близко не звучит так громко, как его, когда он в последний раз толкается в меня. Теплый поток его семени, наполняющего меня, ощущается как блаженство, и я так сильно кончаю от самой мысли об этом, что почти падаю в обморок. Настолько это хорошо.
— Черт… — он стонет, толкаясь в меня на всю длину еще несколько раз и до сих пор изливаясь в меня. Чем глубже он входит, тем медленнее изливается, пока не вытягивает член, который становится вялым на моей коже. Я дышу рвано, наше дыхание тяжелое, когда он натягивает галстук и тянет мое тело к себе.
— Боже… — бормочет он, развязывая ткань вокруг моей головы. — Ты меня уничтожишь.
Когда снова включается свет, я пару раз моргаю, все еще чувствуя головокружение от грубости и сладкого блаженства.
Томас развязывает мои запястья, и я чуть не падаю на пол, но он крепко прижимает меня к своему телу.
— Держись… — шепчет мне на ухо, обхватив руками за талию. — Ты отлично справилась. — Слышу, как он вдыхает запах моих волос, и затем мягко целует в шею.
Откидываюсь в его объятиях, уставшая и полностью поглощенная его страстью.
Одной рукой он берет меня под колени, а второй — под спину, и поднимает, вставая и сам. Я задыхаюсь, втягивая столь необходимый воздух, поскольку он несет меня в ванную.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я.
— Я довольно грубо трахнул тебя… Сейчас нужно о тебе позаботиться.
— Зачем? — бормочу я, все еще немного в тумане. — Нет надобности. Разберусь с душем сама.
Он ставит меня в ванну и включает воду, позволяя ей стекать на нас обоих.
— Я знаю, но только потому, что ты можешь, не значит, что должна. Иногда тебе стоит позволить другим побаловать тебя.
Улыбаюсь и качаю головой, когда Томас выдавливает немного геля, размазывает его по ладоням, а затем начинает растирать пену по всему моему телу.
— Я и сама могу помыться, — говорю, глядя ему прямо в глаза, когда его руки спускаются по моей груди.
— Знаю, но хочу это сделать, — Томас хватает меня за запястье, когда я пытаюсь отнять у него бутылочку. — Позволь мне.
Его слова прекрасно затыкают меня.
Не из-за строгости в его голосе, а из-за вложенного контекста.
Томас не просто хочет трахать меня, пока не насытится. Он дошел до того, что хочет заботиться обо мне. Заставить меня чувствовать себя хорошо.
Больше нет сопротивления с моей стороны. Хватит бороться с его доминированием.
Я прекращаю это делать, потому что причин больше нет.
Бессмысленно отрицать тот факт, что я полностью и совершенно влюбилась в него.
В этого мужчину… моего профессора. Моего учителя.
Покончив с душем, он даже обтирает меня полотенцем, проявляя особую осторожность с саднящими местами. Он точно знает, где болит, просто глядя мне в лицо, когда прикасается к определенному месту. Старается, будто ласкает что-то ценное для него, и я не могу не улыбаться каждому его взгляду.
Мы возвращаемся в гостиную, и я собираю одежду с пола, а он бросает свою в корзину для стирки. Начинаю одеваться, но слышу его голос прямо позади меня.
— Что ты делаешь?
— А на что похоже? — отвечаю вопросом на вопрос. — Одеваюсь, мне же домой ехать. Ты же не ждешь, что я вернусь голышом? Это было бы жестоко. То есть я многое для тебя сделаю, но мой ответ на такую просьбу будет что-то из рода «пошел нахрен».