Я: Нет. Мы не будем сейчас разговаривать.
Разозлившись, я звоню Таше и озвучиваю краткую версию событий, как они развивались с прошлой ночи. Мне нужно высказаться, прежде чем я сорвусь.
— Мне кажется, представлять своего парня трахающимся с кем-то еще — это забытый десятый круг ада Данте, — сержусь я.
— Точно. Значит, не представляй, — заявляет она довольно сухо. — Какой козел, — добавляет Таша.
— Не могу не согласиться, — бормочу я ответ.
— Но он в чем-то прав, — робко говорит она.
— И ты туда же, засранка? — на другом конце раздается кряканье.
— Ну же, Хейлз, он в чем-то прав, — оправдывается она, отправляя меня на новый уровень негодования. Разве она не может хоть раз быть менее логичной и быть более злой? — Да, он все еще огромный козел, но козел с твердым убеждением. Вы, ребята, расстались, — мне требуется время, чтобы подумать, а она бормочет себе под нос: — Но, эй, если ты решишься на убийство, я помогу спрятать труп, — я фыркаю, глубоко удовлетворившись ее поддержкой, но ненадолго, так как она продолжает твердым голосом.— Сколько ошибок мы допустили, прежде чем между нами все стало хорошо?
Миссис Логика вернулась, чертовски быстро.
— Все равно, — я похожа на упрямого ворчащего ребенка, хотя меня это не заботит.
— Заставь его помучаться, а сама подумай пока. А теперь мне пора на работу этого козла, мисси, — мы обе хихикаем, завершая разговор.
Следующие несколько дней я избегаю разговоров с Дэниелом, хотя он упорно настаивает на разговоре, но, в любом случае, упорство ему не помогает. Он также продолжает присылать мне эти странные письма и сообщения с вопросами о моих предпочтениях, на которые я коротко отвечаю либо «да», либо «нет».
Глава 17: В самых лучших руках
Ян как никогда обеспокоен моим благополучием, или точнее отсутствием веселья в этом случае, и пригласил сам себя в мое скромное новое жилище после работы, дабы освободить меня от предполагаемого страдания. Его слова были примерно следующего содержания: «Ты вгоняешь меня в депрессию через телепатические каналы, и, красотка, мы оба знаем, что я не депрессую. Это грозит морщинами. Поэтому сегодня я собираюсь изгнать эти ужасные, уничтожающие настроение, недуги из твоей прекрасной души».
Ну а кто на самом деле сможет с этим поспорить?
И конечно, заканчивая разговор, он напоминает мне:
— Тем временем, несмотря на настроение, всегда помни святую троицу.
Когда я с сомнением спрашиваю, какого черта он еще хочет от моей бедной души, ответом, естественно, становится;
— Напитки, смех, секс.
Я открываю дверь после второго стука. На пороге моего временного убежища стоит неудержимая половина моего дуэта родственных душ, сияющий и чересчур элегантный. Я осматриваю его, думая, что только Ян может сделать из простой черной футболки и поношенных брюк карго образ, достойный красной дорожки.
Ян прижимается с поцелуем к моим губам, прежде чем низко присвистнуть и заявить:
— Святая Матерь Божественного Секса! — с моего языка срывается хихикание. — Бедная маленькая Хейлз, бродяжка, заключенная в своем временном убежище, — он саркастично изгибает губы.
Я строю рожицу и ежусь от очевидной нелепости этого места.
— Пойдем, красотка, — Ян предлагает мне руку после того, как в последний раз осматривает огромный чрезмерно шикарный номер.
— Куда?
Он смотрит на свои дайверские часы, затем возвращает взгляд ко мне с явной радостью:
— Час шампанского.
— Мое любимое время дня, — я согласно улыбаюсь и захлопываю дверь.
Прежде чем сесть в одной из мягких зон в баре отеля, мы обращаемся к источнику легальных наркотиков – к нашим напиткам. Ян неуклюже осматривает привлекательного стильного бармена, тщательно проходя своим встроенным в глаза гей-радаром по бедному парню, который, кажется, был в замешательстве.
— Итак, мы будем шампанское «Drescher», — наконец говорит он явно скучающим голосом, после того как мельком взглянул на алкогольное меню.