— Слушай меня. Мы должны поговорить.
Я злобно разворачиваюсь, но резко останавливаюсь, когда вижу, что его нижняя губа и правая сторона лица начинают отекать. Борьба вытекает из меня, и я вздрагиваю при виде его, — Он нанёс довольно хороший удар.
— И я вернул должок. Давай, Рэй. Давай уйдём.
Я киваю и позволяю ему вести меня мимо любопытных людей, все ещё слоняющихся по близости и оглядывающихся по сторонам, что же была за драка. Мы обходим дом, чтобы добраться до главной дороги, где припаркован грузовик Лукаса.
Мой адреналин до сих пор скачет, и мы двигаемся быстро. — Что, если он расскажет тому, кто его нанял, что я пришла поговорить с ним? — спрашиваю я, затаив дыхание. Машины до сих пор заполняют дорогу, но уже меньше. Я слышу лишь собачий лай вдалеке, пока мы идём к грузовику.
Лукас кладет руки мне на плечи и разворачивает к себе.
— Ты задаешь неправильный вопрос. Ты должна спрашивать, почему Джарвис был таким оборонительным и решил держать рот на замке. Если его послали только лишь за тем, чтобы найти тебя или получить информацию, то почему он отреагировал на нас таким образом?
Мои мышцы напряглись, когда я начала понимать его точку зрения. Но не хочу, чтобы мои мысли текли туда. Они слишком ужасны, чтобы рассматривать их. Я сразу же покачала головой.
Мой отказ не останавливает его.
— Просто подумай об этом. И не делай сумасшедших выводов из этого.
Я отступаю на шаг, но он остается со мной. Я продолжаю двигаться, пока моя спина не прижимается к грузовику. Его руки спустились к моим рукам, и я смотрю в его голубые глаза. Они мертвы, серьёзны и полны решимости относительно меня.
— Думаешь, он убил мою мать, — шепчу я.
Он не отвечает. Мы знаем, что это он и имел в виду.
— Но зачем? — спрашиваю я. — Зачем он сделал это? Зачем кто-то в этом городе хотел её смерти? Она ушла из их жизней почти на двадцать лет.
— И к чему привёл результат после её смерти? — спрашивает он.
Я часто моргаю и чувствую, что слезы скатываются по щекам.
— Он привёл меня сюда, — отвечаю я неохотно.
Как только слова слетают с моих губ, внутри я кричу «это просто не возможно».
— Кайл не мог сделать этого. Он не мог убить нашу мать. Чтобы просто привести меня сюда? Это не имеет никакого смысла.
Лукас поднимает руку и стирает большим пальцем слезинку с моей щеки.
— Может, это и не Кайл. Может, это твоя бабушка. Может, у неё был момент ясности, и она заварила эту кашу.
— Нет. Она даже не знала, что я существую.
— Что на счёт Алека?
Я тоже её сразу отбрасываю.
— И какая же у него была причина? Он так долго не получал свой развод, и не мог придумать никакой иной причины, чтобы она ушла или не хотел меня здесь видеть.
Видение, как я вхожу в нашу кухню и нахожу свою мать, как её голова окружена её же собственной кровью, и всё что я могу видеть, как мы спорим о ее убийце. Эту сцену я пересматривала много раз, во сне и наяву, только вот сейчас мое тело начинает дрожать, представив Джарвиса там, с поднятыми руками, наготове нанести смертельный удар.
— Я не знал, что ты нашла её, — говорит Лукас, его голос полный эмоций, и я понимаю что, должно быть, по крайней мере, сказала это вслух, потому что он притянул меня к себе.
— Я пыталась вернуть её, — я прижимаюсь и сжимаю его пуловер в руках, в необходимости держаться за что-то, — После всего, о чём она предупреждала меня, я всё равно положила на неё руку и попробовала. Но её кожа уже была холодной. Я сильно опоздала.
Его пальцы пробегают вверх и вниз по моей спине, медленно рисуя успокаивающие узоры.
— Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это.