Я качаю головой с сожалением.
— Хлоя поставила моей истории рейтинг или ты это сделал?
— Думаю, это я, — одна сторона улыбка становится сочувственной.
— Это оно, — говорит он, показывая на кирпичное здание с большой парковкой, у которой небольшое количество автомобилей. После того как он припарковал свой грузовик, по-прежнему сидя там, и посмотрел на меня. — Мне очень жаль твою маму.
Говорит он тихо. Его голос такой искренний, я вдруг чувствую что разревусь. Я делаю глубокий вдох, стараясь не плакать перед ним.
— Спасибо, — отвечаю я спокойно. Я все еще не знаю, что именно сказала им Хлоя в тот день, и мне не хочется рассказывать ему больше, чем он знает. Несмотря на маленький голосок в моей голове, который предупреждает меня ничего не говорить, я делаю это. — Я узнала басиста. Просто, прежде чем я прилетела сюда, я увидела его в Сан-Диего, разговаривая с кем-то перед нашим домом. Я хотела бы узнать, что он там делал. Вот и все.
Я пожимаю плечами, делая вид, что это не беспокоит меня так сильно, как на самом деле.
Он морщит лоб.
— Басист «Изоляции»? Ты уверена, что это был он?
— Нет. Я не на сто процентов уверена, но… — Я смотрю на свои руки, уверенная, что Лукас скажет мне, что ошибаюсь.
— Но ты так думаешь, — заканчивает он.
Я киваю.
— Ты узнала что-то от Чада? — спрашивает Лукас.
— Чад сказал мне, что он работает уборщиком, и что он, наверное, не покидал штат.
Лукас ничего не говорит.
— Когда я подошла к нему той ночью после шоу, и схватила за руку, он посмотрел на меня так, как будто узнал. На самом деле, он был похож на оленя в свете фар, видя меня, и казалось, он хотел избавиться от меня настолько быстро, насколько это возможно.
— Ты не должна была подходить к нему таким образом, — говорит он серьезным тоном.
Я киваю, хотя не согласна. Понятия не имею, почему я даже рассказала ему столько.
— Быть может, есть другой способ, чтобы узнать намного больше про него, — предлагает Лукас.
Я смотрю на него, удивляясь, что он, кажется, принимает меня всерьез.
— Теперь я знаю, как его зовут. Роб Джарвис. Наверное, я бы могла попытаться забить его в Гугл.
— Если ты найдешь что-нибудь, не приближайся к нему снова. Хорошо? Позвони мне, и мы что-нибудь придумаем.
Я смеюсь с сожалением. Мы вернемся еще к этому. Не так давно он заявил, что не из льда, и что я могла бы поговорить с ним. Потом он показался с другой стороны грубым и капризным, когда я сказала ему, что я не уверена, пойду ли я в Атлас. Прямо сейчас, его предложение кажется смешным для меня.
— Лукас, я не буду звонить. Зачем мне тебя звать?
Он сдвигается к моему сидению.
— Потому что я пытаюсь быть твоим другом здесь, — в его глазах блестит искра раздражения. — Почему ты так все усложняешь?
Я вздрогнула от его слов и отвела от него взгляд.
Я слышу, как он испустил тяжелый вздох.
— Мне очень жаль, — вздыхает он. — Я просто … Я не знаю, как поговорить с тобой.
Услышав его пораженный тон, я сразу же жалею о своих словах. Я снова смотрю на него, замечая в его глазах темноту с разочарованием, и его мрачное выражение, которое он не пытается замаскировать для разнообразия, я отмечаю его присутствие. Это тяжело и мощно, и этим он заражает воздух вокруг меня. Я смотрела на него так долго, что выражение его лица смягчается, и его взгляд начинает искать наружность.