Я уставилась на его профиль, пока он смотрит куда-то вдаль. Я понимаю, что он не говорит о каком-то происшествии, случившимся с ней.
Он быстро смотрит на меня, прежде чем снова отвести взгляд. — В ее шее снова образовались опухоли.
Моё сердце останавливается, а затем начинает стучать по мне. — Опухоли?
— Их обнаружили не более, чем год назад. Уже тогда у нее были подобные симптомы. Их удалили хирургическим путём, но врачи сказали нам, что они снова могут вырасти.
Потрясенная я уставилась на него, не зная, что и сказать. Не могу поверить, что он говорит о счастливой маленькой девочке, что я знаю.
— У нее болезнь, — он продолжает. — Она заставляет ее тело образовывать опухоли вдоль нервной системы и в мозге. Они всегда доброкачественные. Иногда становятся неприятностью и легко удаляются, но иными временами, в зависимости от того, где они появляются, они могут быть изнурительными, даже с летальным исходом. — Он потирает руками лицо и резко встает. Он делает несколько шагов, прежде чем обернуться, чтобы посмотреть на меня.
Теперь я знаю, что он собирается сказать. Узнаю пронизанную болью просьбу в его глазах. Как что-то настолько ужасное могло происходить с милой Пенелопой? Я осознала, что намеренно держалась от неё на расстоянии.
Не уверена, касалась ли я её вообще. Если такое и было, то я ничего не почувствовала. Знаю наверняка, что я никогда не обнималась с ней. Ее семья — всё, чего не было у меня, и укол ревности, который я чувствовала, когда наблюдала за её беззаботной жизнью, заставлял меня чувствовать себя виноватой. Вот почему я держала себя подальше от нее.
Сейчас Кайл стоит передо мной. — Я никогда не был в состоянии делать то, что могли делать мама и бабушка, но если ты можешь, если ты боялась сказать мне правду раньше, пожалуйста, скажи мне сейчас. — Он приседает на корточки. — Ты можешь ей помочь? — спрашивает он. Его глаза заполняются слезами, стекающими по щекам. Я не могу помочь, но думаю, что вижу все слёзы, пролитые за все прошедшие дни.
— Я могу попробовать, — мягко отвечаю я.
На мгновение Кайл до сих пор остаётся в таком положении, прежде чем, наконец-таки, кивнуть мне, вытерев своё влажное лицо тыльной стороной руки. — Спасибо.
— Но, Кайл, ты должен знать, что я не всегда могу помочь, — быстро добавляю я. Он должен подготовиться к этому, на всякий случай. — Существуют определенные ситуации, где нет ничего, что я смогу сделать. — Надеюсь, я не выгляжу как сумасшедшая, говоря всё это.
— Какие ситуации? — спрашивает он.
Я закусила нижнюю губу. Не хочу высказывать ему и слова вслух. — Это зависит, — я страхуюсь. — Я узнаю больше, когда коснусь её.
Он кивает мне. — Так же делала бабушка. Ей нужно было коснуться обнажённой кожи. Мы принесли ей Пенелопу после того, как ей поставили диагноз, но к тому времени она ушла слишком далеко. Мы не смогли с ней поговорить.
Это заявление заставляет мои мысли бежать в нежелательном направлении. Когда Пенелопе поставили диагноз, Кайл уже знал, где были я и мама. — Вы думали попросить у мамы помощи?
Его красные глаза встречают мои, и он кивает. — Да. Мы действительно попросили её, но она отказалась.
— Ты говорил с ней? — Спрашиваю я, полностью всем этим ошеломленная.
— Нет. Она не захотела говорить со мной. Алек вылетел к ней, чтобы поговорить. Он нашёл ей на работе, и она, в общем, сказала ему катиться к чёрту. — Он гримасничает. — Её же собственная внучка нуждалась в ней, а её меньше волновало.
Не уверена, как отреагировать на эти новости. Мама никогда не говорила мне об этом, но она многое не договаривала. Я могу понять её нерешительность, но полностью проигнорировать ситуацию — бессердечно, даже для нее.
Я взглянула на него. — Почему ты не попросил меня, когда я впервые попала сюда?
Он провёл рукой по коротким светлым волосам. — Я не хотел, чтобы ты подумала, будто у нас были скрытые мотивы твоего нахождения здесь, потому что мы абсолютно их не имели. А также я думал, что у меня было время. Пенелопа делала регулярные МРТ, и они не показывали новых образований. Они появились очень быстро, и врачи говорят, что они более агрессивны, чем последние, — он делает паузу. — Когда хочешь попробовать? — спрашивает он.
Интересно, вызывают ли опухоли боль у Пенелопы. Не могу выдержать и мысли об этом. — Сейчас самое время? — спрашиваю я.
Он удивлённо заморгал. — Да, — он выдохнул. — Сейчас самое время.
Я следую за ним внутрь. Когда мы находим, что кухня пуста, Кайл поворачивается в сторону комнаты Пенелопы. — Туда, — говорит он.
Он уже внутри, когда я перехожу порог. Ее комната маленькой девочки темная с теньями рисунков. Пенелопа лежит в своей кроватке, а Хлоя сидит на краю, проводя рукой по лобику своей дочки.
— Она хочет попробовать сейчас, — говорит он Хлое.
— Прямо сейчас? — переспрашивает она, выглядя потрясенной и напуганной.
Кайл кивнул.
Хлоя переводит на меня выпученные глаза. Ее очевидное нежелание не удивляет меня. Она не двигается с места, не отпуская Пенелопу.