Серебристо серые глаза осмотрели меня с ног до головы. И улыбнулся, понимая, что это всё-таки я.
– Да всё шикарно,– ответил он, ехидно улыбаясь. А потом встал на ноги, но он был таким слабым, что было больно на это смотреть. В конце концов я не удержалась и дала ему по шее.
Послышались недовольное "Ай!", а потом вопрос:
– За что?– поднимая обе руки к шее.
За что!? За то, что я все это время, что ты где-то не рядом, не спала и не ела, жутко переживала за тебя, зараза ты безсовестная! И люблю я тебя, дурак! Сильно люблю... И давно уже...
А я снова не удержалась и обняла его. Крепко-крепко, потому что скучала все эти дни, потому что люблю его, потому что испугалась сильно. И мне все равно, что от него пахнет сыростью. Мой. Не отдам. Никому.
Но как бы я не хотела, Кайон так и не обнял меня в ответ. Да он вообще ничего не сделал!
И я только крепче прижалась к нему.
– Малыш, ты меня прости, но я не могу..,– сказал он немного растерянно. Я, как ужаленная, сразу отскочила от метаморфа. Да, конечно... Он не может.
Кай протянул ко мне руки как бы извиняясь, и открыл рот, что бы что-то сказать, но тут в камеру совершенно безшумно просочилось тёмное облако, и моментально Кирилл принял свой облик.
– Ну, чего вы время тянете!? Потом будете обниматься-целоваться!– недовольно прошипел. Я невольно вздрогнула, и поморщилась. – Снимай кондала быстрей!
Тендай был полностью согласен с хозяином, но перед этим перелетел на плечо Кая:
– Ты как?
Кайон недовольно перевёл взгляд с меня на вампира, и сказал:
– Да, спасибо, я тоже рад тебя видеть! И спасибо, Тэндай, со мной все в порядке, в отличие от твоего хозяина. У него ни капли сожаления, и вежливости!
– Я этим займусь,– задумчиво ответил сокол, и медленно кивнул.
Кирилл, конечно, поморщился, и пробурчал: "Сплелись".
Метаморф протянул руки вампиру:
– Если бы хотел, давно бы уже снял!
И тут в камеру, сквозь решётки, забежала Виолетта, и шёпотом воскликнула:
– Хоро-оший на-аш!!!
Тэндай имел очень хорошую реакцию, поэтому успел взлететь до того, как лисица запрыгнула в раскрытые руки метаморфа, тот еле успел её поймать и обнять.
– Воротник, отстань от моего хозяина,– пробурчал недовольный симуран.
Вил перестала тереться моськой о куртку метаморфа, и приняла самое серьёзное вырожение мордочки, за всю историю самых серьёзных мордочек. А Кай медленно опустил песца, и так и остался сидеть на корточках, невольно поморщившись от боли. Меня саму как-будто вывернуло наружу, и встряхнуло – так сильно я переживала за него. Тем временем Вольф медленно подошёл к хозяину, и уткнулся мордой в лоб метаморфа. И долго так просидели, мысленно разговаривая. Первым очнулся Вольф, опустил голову над кондалами и положил на них лапу.
– Кирилл, позови Диану,– распорядился симуран. – Эльза, поможешь?
Кирилл сразу же помчался за ведьмой.
– Да, конечно, что нужно делать?– отозвалась я.
– Я блокирую магию, а ты просто замораживаешь кондала. Ясно?
В ответ я лишь кивнула, опускаясь перед Каем на колени. Он совсем был без сил, и еле открывал глаза. Видимо, мысленный разговор отнял у него последние силы. Бедненьки-и-ий мой!
Вольф широко раскрыл синие глаза, и уставился на замок кондалов, тихо объясняя мне, что они делают с нашим метаморфом: