– Она прекрасна! – восторженно воскликнул Ремеуа... тьфу ты!
– Парень, ты не будешь против, если мы с господином старшим уполномоченным тебя Ромео называть будем? В моём мире о его любви написана книга. Кино снимают, спектакли ставят, балет есть.
– Вы и так меня называете этим странным именем, – хотел было взбрыкнуть вампирик, но, увидев, как я демонстративно зевнула в ладошку, со вздохом согласился: – Называйте, как хотите, только помогите мне!
– Рассказывай приметы барышни.
– Когда я увидел её в первый раз, она сияла, как отблеск светила в золотом кубке. Яркие рыжие волосы, зелёные глаза и эти… – парень постучал себя пальцем по носу и щекам.
– Конопушки?
– Да! Щёчки румяные, губки пухлые, сочные, так бы и целовал весь день. И всё время бегала. Мимо, – опять вздохнул влюблённый. – Глазки опустит, поклонится в приветствии, и уже нет её. Только каблучки по коридору: цок-цок-цок... Но мне кажется, ей в Доме плохо.
– Почему ты так решил?
– Она изменилась. Перестала бегать, каблучками не стучит, волосы потускнели, и личико такое бле-е-е-едное, даже конопушек не видно. Губы почти белые, и даже глаза не зелёные, а мутные какие-то стали. Правда, я всё это только издали видел. Она, как меня увидит, сразу направление меняет.
Ой, знакомый портрет описывает наш Ромео. Не Венира ли это? Прилизанные матирующим гелем волосы были с рыжинкой, а под толстым слоем пудры проглядывали очаровательные веснушки. Вот только зачем девушке красоту свою прятать? Что хорошего она от любви наследника правителя может получить?
– Ты на ней жениться хочешь, Ромео?
– На ком?
– На любимой своей.
– Вы смеётесь надо мной, добрая госпожа. Кто мне позволит жениться на служанке? Отец после выборов обещал подобрать невесту из хорошего Дома, чтобы укреплять союзы и приумножать силы. Её я сделаю любимкой. Куплю домик в городе, найму слуг и буду навещать каждый день, а если повезёт, то и ночь. Правда, после брачной клятвы придётся с женой несколько дней провести, но я буду стараться ночью навещать.
– Подожди, а как же жена?
– Жена? Говорю же, первые три дня буду ночевать в её спальне. Потом надену пояс верности в ожидании признаков беременности. Если же не повезёт, то в дни, благоприятные для зачатия, мне вновь придётся ложиться к ней в постель.
– А пояс верности для чего?
– Чтобы не было ублюдков, – как несмышлёнышу, объяснил мне наследник.
– Любимке на время отсутствия тоже пояс верности одевать будешь?
– Нет. Это же любимка! Она и так верна будет.
Интересные тут у вас дела семейные, господа! Жена нужна только для воспроизводства рода вампирьего, а эмоции и чувства – это любимке.
– Чем жёны ваши занимаются, чтобы не скучать? Ведут хозяйство, читают, музицируют, разводят цветы или комнатных собачек?
– Не знаю, – легкомысленно отмахнулся Ромеуальдо. – Хозяйством занимается управляющий – женщины в этом ничего не понимают. Всему же учиться надо, а они не способны.
Инк подошел ко мне со спины и, положив руку на плечо, тихонько успокаивающе похлопал. Понял, как мне неприятно такое слушать. Хотя в чем этот вампирёныш виноват? Повторяет то, что слышал от старших. «Курица – не птица, баба – не человек». То-то слуга не мог понять моих слов, когда я спрашивала о наличии леди, дам, сеньор, фемин. Только «самка» включила нужную ассоциацию. Тильсы красноглазые! Шовинисты кровососущие! Женофобы бессмертные! Вот не люблю я феминисток, но здесь их явно не хватает.
То ли оттого, что я так и не сняла влажный халат, то ли от переизбытка эмоций меня охватил лёгкий озноб. Да и для продолжения разговора с наследником хотелось собраться с мыслями.
– Господа, я оставлю вас на время. Друг мой, вы могли бы угостить нашего гостя кофе? – обратилась я к Инку.
Что решили пить мужчины, мне было неинтересно. Я задумчиво начала спускаться, когда меня догнала интересная мысль:
– Ромео, а как вы слуг вызываете в Доме?
– Амулетами связи.
– У тебя с собой такой есть?