- Ну что, прогнала мужика? – спросила строго.
На это Мари кивнула и зарыдала еще громче.
- Раз прогнала, значит, заслужил! – вынесла свой вердикт баба Зина.
- Заслужил, - прошептала она. - Уж он-то точно заслужил!..
Тогда почему же ей так плохо, если Артем заслужил?! Даже после расставания с Максимом, которого она застала в Москве с молоденькой ведьмочкой – ноги от ушей, вместо мозгов чупа-чупс, - ей не было так тоскливо. А сейчас хоть волком вой!..
Вскоре ее гладили по голове загрубевшие от домашней работы руки.
- Прогнала и молодец! – заявила баба Зина. - Пусть идет с миром. Беременна?
Мари снова кивнула, а затем зарыдала, завыла во весь голос. Ну почему же так больно ей, если должно быть больно ему?!
- Ребенка воспитаем, - строго произнесла соседка. - Вырастим и на ноги поставим. Даже и не думай!
- Я и не думала, - всхлипнув, ответила Мари. - Я очень хочу его... Этого ребенка!
Обхватила руками плоский живот, почувствовав, как спазмы от рыданий причиняют боль.
И вот тогда Мари впервые испугалась. Не за себя, а за того, чье присутствие в ее жизни сперва подтвердило ведьмовское чутье, а позже и врач в дорогой клинике по ведению беременности.
- И нечего реветь, ребенку только навредишь! - заявила соседка. - Все будет хорошо, мы справимся.
Причем здесь была баба Зина, Мари так и не поняла, но сопротивляться не стала.
...Очень скоро соседка переселилась в ее дом. Готовила еду, занималась хозяйством. Доила по утрам коз-шалав и трогательно заботилась о ней, потому что Мари неожиданно подкосил подкравшийся ранний токсикоз.
Впрочем, она довольно быстро привыкла к постоянному бабы Зининому присутствию. Иногда даже порывалась называть "мамой", потому что свою совсем не помнила.
Но стеснялась.
Да и дочке нужна будет бабушка, решила она. В том, что у нее будет девочка, Мари нисколько не сомневалась.
1.10
…Следующий раз она увидела Артема только через две недели.
Август выдался на редкость жарким, стрелка термометра упрямо застывала на отметке сорок градусов, по ночам неохотно сползая чуть ниже.
Мари постоянно мутило. От токсикоза ничего не спасало – ни ведьмовские наговоры, ни мятные конфеты, ни ржаной хлеб, который почему-то подсовывала ей баба Зинина.
Помогало ни о чем не думать. Ни о тошноте, ни о ребенке, ни о работе.
Ни об Артеме, от которого давно уже не было вестей.
Но на работу она все же ходила, днем спасаясь от жары в кондиционированном нутре клиники. Зато вечерами обитала в саду, ища убежища в обманчивой тени вишневых деревьев. Ночью они с бабой Зиной спали под включенными вентиляторами и с распахнутыми окнами.
Кондиционеры, диковинные заморские животные, в Лазоревской не водились. Мари подумывала было завести одного, но баба Зина ее отговорила, заявив, что это лишнее, а деньги для ребенка пригодятся.
Неожиданно явился Артем, постучал в калитку.
Была суббота, и Мари, босая и в домашнем сарафанчике, с тарелкой малины в руках, сунутой ей заботливой бабой Зиной, пошла открывать.
Ждала этой встречи, хотя знала, что ничего не изменилось. Она снова его выгонит, но перед этим взглянет на него еще раз.
Он смотрел на нее тяжелым немигающим взглядом. Изменился за три недели, пока они не виделись. Похудел, черты лица заострились, глаза запали, чернота вокруг них казалась прямым туннелем в Бездну. На миг Мари показалось, что он него веет этой самой Бездной, словно он стал частым в нее гостем. И взгляд был такой – будто бы он все знал.