Из любой ошибки, главное, вынести свой урок.
Максим предложил ей попробовать пережить все вместе.
Она действительно какая-то странная. Только что ведь ревела и билась в истерике от боли и разочарования, обвиняла себя и ненавидела.
А сейчас подумала: а вдруг? Вдруг это все на нее свалилось, чтобы она, наконец-то, поняла: если любишь,- простишь все, и примешь все.
Он ведь не ушел. Не обвинил. Остался.
Обнимает ее. Утешает и предлагает попробовать нечто невозможное, но такое желанное.
Вдруг получится? Вдруг они смогут?
- Давай попробуем, хорошо.
Ее обняли чуть сильней и поцеловали в многострадальный лоб.
А потом идиллию нарушила медсестра, что пришла впендюрить Соне очередную дозу препаратов.
Ну и ладно, не все сразу.
Они еще все успеют обсудить и обговорить.
Главное, что вместе.
Часть девятая (заключительная)
***
Спустя месяц после аварии.
Соня с трудом, но все же вышла из зала суда. Да, опираясь на элегантную трость, но вышла, причем сама и без поддержки.
И только, когда большие деревянные двери сомкнулись за ее спиной, сумела набрать воздуха полной грудью и медленно выдохнуть, выплескивая все напряжение.
Все, как учил ее психотерапевт.
Да, теперь она посещает психотерапевта. И Максим тоже. Одного и того же, но по отдельности.
Он помогает им пережить потерю ребенка и наладить отношения.
Когда речь вообще впервые об этом зашла, ох что было!
Крики, ругань. Очередная истерика у нее, и бешеная ярость у Максима. Но не потому, что он не хотел ходить к мозгоправу, а потому, что ее никак заставить не мог. Ни уговорами. Ни посулами различных благ, и так далее.
Уперлась рогом, и все тут.
Она лежала в больнице. Ее пичкали таблетками, и она не могла самостоятельно даже в туалет сходить. А тут еще и он со своим «давай поговорим». Ужас, да и только.
А Соне хотелось просто тишины немного. Подумать, как жить дальше, что делать.
Правда, потом пришла уже Вика Шахова и притащила за собой на аркане затюканного очкастого спеца по мозгам.
Все. Точка. Даже добавить нечего.
Первые сеансы были в палате. Позже Соня была способна на коммуникации с внешним миром. Почти.
Максим теперь был ее незримой тенью. Всегда и везде. Неотлучно. Неустанно. Было ощущение, что он не спит, не ест, не работает, а иногда даже не дышит.