— Я рад, что вам нравится, — хитро улыбнулся ворон. — Это мой вам подарок, Егор.
Парнишка удивленно вытаращился на Златова, явно не ожидая такого рода подарков от едва знакомого дуала.
— И не вздумайте отказываться, молодой человек. Я лично занимался изготовлением вашего охрана и не хочу, чтобы его носили на куске скрученного текстиля. Мне от этого неспокойно.
Егор снова посмотрел на цепочку, потом опять перевел взгляд на ворона и расплылся в улыбке:
— Спасибо, Борис Игнатьевич, она очень классная.
После чего снял шнурок с охраном с шеи, развязал его и стал деловито пропускать серебряную змейку сквозь ушко на кулоне.
Ворон одобрительно смотрел на это действо. Уж не знаю: искренний это был порыв или показной жест для того, чтобы расположить рысенка к общине, но, как по мне, порыв хороший. Да и расположить парнишку к общине действительно было нужно.
Повесив охран обратно на шею, Егор принялся оглядывать предметы, лежащие на столе. Слово за слово, вопрос за вопросом, и парнишка развел хозяина мастерской на интересную и познавательную лекцию на тему 'что это за штуковина, и как ее использовать'.
Решив не мешать увлекшимся мужчинам, я отошла к стеллажу с книгами и стала просматривать корешки. Выбрав самый потрепанный, достала и стала пролистывать. Книга оказалась об истории добычи ониксов и их свойствах. Неожиданно, но она затянула с первых абзацев, так что я не сразу заметила, что дверь кабинета открывается и неотвратимо приближается к моим тылам. Поэтому прикосновение к ним дверного полотна стало сюрпризом.
— Ёжки — матрешки! — воскликнула я от неожиданности и выронила книгу. Та со звонким, как у пощечины, хлопком встретилась с полом. С той стороны двери ойкнули.
Ойканье прозвучало знакомо — за дверь заглянула Полина. В ее глазах вина смешалась с любопытством в процентном соотношении двадцать к восьмидесяти соответственно. Когда зайка увидела, кого именно приласкала дверным полотном, двадцать процентов растворились, будто их и не бывало.
— И чего врываться-то? — из вредности пробурчала я.
— И чего двери подпирать? — как ни в чем не бывало, ответила Полина, подмигнула, и, вооружившись широкой улыбкой, повернулась к ворону.
— Здравствуйте, Борис Игнатьевич!
— Полиночка! И вам здравия. Очень рад вас видеть. Очень! Чрезвычайно!
Златов лучился, словно ясное майское солнышко.
— У меня для вас великолепная новость. Чудесная! — широко улыбнулся он — Мне удалось найти ваш охран.
Зайкина улыбка померкла, а глаза загорелись каким-то непонятным светом. Я и Егор переглянулись и синхронно навострили уши.
Полина подошла к столу Бориса Игнатьевича и села на стул, а он, тем временем, стал копаться у себя в столе.
— Как я и предполагал, его отнесли в ломбард. Я знаю всех хозяев ломбардов в этом городе — работа обязывает, все же, мы вращаемся в одной сфере — вот и попросил шепнуть мне, если появится нужная вещичка.
Златов, наконец, перестал рыться в столе и вытащил на всеобщее обозрение замшевый черный мешочек. Я встала за спиной Полины, и не думая скрывать любопытство.
— Вот, — произнес он и положил мешочек на стол перед подругой.
Кажется, у зайки подрагивали пальцы, когда она вытаскивала из мешочка содержимое. Им оказался охран в виде заячьей мордашки. Удивительно милый.
— Борис Игнатьевич, — сказала Полина и осеклась. Шумно вдохнула, выдохнула и негромко прочистила горло. — Спасибо вам большое. Огромное. Спасибо!
— Ну что вы, Полиночка. Мы, дуалы, должны помогать друг другу, иначе в чем смысл?
Зайка улыбнулась и погладила пальцами охран. Пауза одобрительно улыбнулась, расправила юбку, норовя обосноваться в кабинете надолго, но тут активизировался Егор:
— А как же она по городу ходит без охрана?
Взгляды всех присутствующих переместись на него. Ответил Борис Игнатьевич:
— Что вы, Егор, конечно, я сделал Полине другой. Иначе сидеть бы ей под замком, а это негуманно.
— А-а-а, — протянул рысенок и переключил внимание на очередной инструмент, на который упал его взгляд.