— Парень шел пешком в другой город, осознал, что его мир не такой, каким он его знает, а он сам — не человек. Не думаю, что простой разговор станет для него встряской, — не согласился Игнат.
Доктор нахмурился и выдвинул дополнительные доводы:
— Его сознание было затуманено, а восприятие притуплено, сейчас же оно, наоборот, обострено.
— Я не собираюсь давить на парня, Леонид Лаврентьевич. По крайней мере, сегодня.
Увидев, что убедить Игната вернуться утром совершено нет возможности, доктор Виргун обратился к зайке:
— Полина, будь добра, проводи Игната в палату к Егору.
Девушка кивнула и вышла из кабинета, уводя за собой коротко попрощавшегося безопасника. Леонид Лаврентьевич проводил рысь взглядом исподлобья. На ночь глядя устраивать допросы ребенку… Работа у безопасников не самая приятная, в том числе и для них самих. Работа. Его работа на сегодня окончена. А дома его ждут Лариса Матвеевна и запеченная утка. Медведь улыбнулся и вышел из кабинета.
Полина вела позднего по меркам больницы визитера по хорошо освещенным коридорам и старалась не ежиться от ощущения его взгляда. Взгляд у безопасника был холодным и острым, как сколотый край льда. Зайдя в нужную палату, она улыбнулась рысенку, севшему на койке и настороженно посмотревшему за ее плечо.
— Егор, это Игнат, он задаст тебе несколько вопросов.
Наткнувшийся на рысьи уши посетителя парнишка кивнул и 'завис', поэтому зайка покинула палату, не дождавшись даже прощального взгляда.
Игнат подошел к окну, оценил открывавшийся и него вид, повернулся, присел на подоконник и дернул ухом. Рысенок сморгнул и перевел взгляд на глаза безопасника.
— Сколько ты тут? — спросил рысь.
— Пару дней.
— И как тебе?
— Нескучно, но это все равно больница, — признался парнишка.
— Понимаю, — серьезно кивнул Игнат, так что рысенок сразу поверил, что действительно понимает.
— Скажи, Егор, ты знаешь, кто твой отец? — не стал юлить и искать окольные дорожки мужчина.
— Нет, — после небольшой паузы ответил парнишка. — Мама мне никогда о нем не рассказывала.
— А ты спрашивал сам? — уточнил безопасник.
— Спрашивал. Но если мама что-то решила, то ее только поезд с места сдвинет.
— И никаких фотографий или документов? — продолжал расспрашивать Игнат.
— Нет.
Егор покачал головой. Тема отца в их маленькой семье была даже не запретной. Просто Людмила Романовна игнорировала любые намеки относительно данного вопроса и всегда ловко меняла курс обсуждений. Поэтому лет с десяти рысенок перестал пытаться вызвать мать на откровенный разговор.
— А зачем вам мой отец? — прервал короткую паузу паренек.
— Чтобы выяснить, что с ним. У нас не принято бросать потомство без присмотра, — пояснил рысь и поинтересовался:
— А бабушка у тебя есть?
— Есть, кивнул Егор, недоумевая, причем тут бабуля.
— Она тебе тоже об отце ничего не рассказывала? — пояснил причину интереса Игнат, внимательно смотря на парнишку.
— Нет. Никогда, — покачал головой тот и спросил в свою очередь:
— А вы следователь или кто-то вроде сыщика?