— Отпусти, ск-к-казала! — проклекотала взбешенная девушка, теперь уже точно начавшая вырываться.
— Значит так, — произнес Владимир, привлекая внимание к словам звонким шлепком по совушкиной попе.
От такой наглости девушка застыла, захлебываясь воздухом и не в силах выбрать из огромного списка наиболее подходящий этому осовевшему филину эпитет.
— Идти тебе некуда, иначе не синела бы на остановке, как жертва алкоголизма. Позвонить сестре или подружке, видимо, не можешь, иначе уже бы это сделала. Выбор у тебя небольшой: либо ко мне греться, либо обратно на остановку на свидание с воспалением легких. Так что успокойся и прими безвозмездную помощь адекватно.
Набравшая полные легкие воздуха для грубой отповеди Тоня замерла, а потом сдулась и прекратила сопротивление. Противно рациональный мужик со своей гадской дедукцией был прав, и девушка, хоть и нехотя, это признала.
Но прежде, чем она успела хоть что-то сказать, почувствовала второй шлепок, не уступающий первому в звонкости.
— За что?! — возмутилась девушка. — Я ведь уже не дергаюсь!
— Вот и не дергайся, — согласился Владимир.
Его губы расправились в довольной улыбке, которую Тоня увидеть не могла. Подкинув ношу, чтоб устроить поудобней, он направился к подъезду.
— Ладно… ты прав, — выдавила из себя Антонина. — Теперь-то отпусти?
— Отпущу, — согласился филин.
И отпустил. Перед дверью квартиры на втором этаже. По пути собрав удивленные взгляды пары стойких соседских бабулек, которых не брали ни мороз, ни жара, и коллекцию неприятных пожеланий — от слабости стула до слабости стула, комбинированной с приступами аллергических чиханий — от совушки. Правда, мысленных. Потому что в третий раз по попе не особо хотелось.
От тапок Антонина отказалась. Оказалось, что у Владимира по всей квартире теплый пол. Так что не только тапки казались кощунством, но и в принципе хотелось растянуться прямо тут, в прихожей и уснуть. И ничего больше для счастья не понадобилось бы, кроме, разве что, подушки.
— Иди в кухню, — распорядился филин. — Ставь чайник, а я принесу таз.
— Зачем? — не поняла девушка.
— Тоня, ты же медработник, — укоризненно покачал головой Владимир и пояснил:
— Ноги парить.
Совушка фыркнула и пошла, куда послали, под нос пробурчав 'медработник… а ты тролль' и не замечая еще одной довольной ухмылки.
Через полчаса она сидела в кухне, блаженно ощущая горячее тепло от воды в тазу, окутывающее ноги, и исходящего паром чая с лимоном и медом, о кружку с которым грела ладони. Заказанная филином пицца как-то незаметно кончилась, а готовить что-то на чужой кухне было неловко.
— Хорошо-то как, — промурлыкала девушка, сделала глоток и чихнула.
— Не нравится мне это, — произнес Владимир и поднялся со стула.
— Что не нравится? — не поняла Тоня, машинально шмыгая носом.
Филин хмыкнул, подошел к шкафчику и стал что-то в нем искать. Затем, очевидно, завершив поиски, поставил на столешницу бутылку водки, стопку и стеклянную баночку с чем-то очень похожим на молотый красный перец. Наполнив стопку градусной жидкостью, он поставил ее греться в кружку с кипятком, а потом добавил к водке немного перца. Ни дать ни взять — зельевар-любитель.
Антонина с интересом наблюдала за происходящим. Размешав смесь черенком ложки, Владимир достал стопку из кружки, подошел к столу и протянул сосуд гостье.
— Выпей.
— Не хочу.
Совушка отрицательно покачала головой и отодвинулась.
— Залпом, — не принял возражений мужчина.
— Не хочу я это пить. Сам пей, — фыркнула девушка и поинтересовалась. — Может, у тебя таблеточки есть, типа аспиринки?
— Вот моя аспиринка, — ответил парень