Ар усмехнулся, сделал шаг навстречу и, обхватив мой подбородок двумя пальцами, произнес, неотрывно глядя в глаза:
— Лисичка, ну как я мог бросить твой хвостик в беде?
Не успела я покраснеть, как он легонько щелкнул меня по носу, подмигнул и вышел за дверь. З-з-змей… Сдался ему мой хвостик. Хотя… Наверное, я была бы не против, если бы действительно сдался. К слову, предательская пятая конечность довольно пушилась и так и норовила вильнуть. Не хвост, а несанкционированный сигнальный флаг какой-то.
Еще никогда я не спешила в универ с таким воодушевлением. Сама себе не верила, но соскучилась. Действительно соскучилась. По уютной, слегка сонной атмосфере аудиторий, взрывам хохота в столовке, даже по условно годным стульям. Универ. Родненький!
ВУЗ ответил мне не менее искренней радостью. Не само здание, конечно. Олежек Орлов, наш нежно любимый староста-балагур, увидев меня, театрально кинул шапку в воздух.
— Тамара, ты вернулась!
— Ты все простишь? — хихикнула я.
— Уже простил! — пафосно изрек парень, а потом подхватил меня на руки и крутанулся вокруг себя так, что пришлось срочно цепляться за шею-плечи-что-нибудь, чтобы не колыхаться стягом на ветру. Высокий и худой одногруппник оказался вовсе не худым, а жилистым и сильным, но коварно это скрывал. Мотивы Олежека я понимала. Когда ты единственный парень среди дюжины девчонок, только покажи силу — на тебе мигом повиснут все двенадцать со слезными просьбами. Вот только это не помешало моему женскому коварству поставить напротив одногрупника галочку и сделать заметочку. На будущее. На всякий случай.
— Олежек, солнышко, отпусти меня, — попросила я, давя смех.
Староста замер, насторожился и аккуратно поинтересовался:
— Слышь, Томка, ты чего такая ласковая? Я тебя ненароком не повредил?
— Нет, Олежек, просто с определенной категорией граждан нужно разговаривать исключительно ласково и спокойно.
Одногруппник непонимающе нахмурился.
— Ну, какой нормальный человек станет тягать на себе полцентнера весу без причины, которая перевешивает этот самый вес? — пояснила я с улыбкой.
— Ну, во-первых, Тамара, с весом вы поэтически приуменьшили, — от подзатыльника зараза лохматая увернулся. Ну и что, что правда? Мог бы и не озвучивать! — А во-вторых, повод, я считаю, вполне достойный. Наша группа снова в полном составе, что меня, как старосту, не может не радовать. Ну и, в-третьих, отпускай меня уже, а то я, кажется, погорячился и вот-вот потяну себе спину.
Ну-ну, так я и поверила!
Олежек бережно поставил меня на асфальт. И мы все вместе отправились в корпус под доброе подтрунивание девчонок, мол, попу, Тома, беречь надо, попа — это показатель девичьей прелести и от удара о твердые поверхности прелестней не станет, она же не царевна-лягушка. Староста важно кивал, рекомендуя прислушаться к мудрым советам.
На родном четвертом этаже было, как всегда, шумно и людно. Первая пара у нас значилась в аудитории, напротив которой висела доска объявлений, а рядом с ней тихонько ругалась председатель студсовета Оленька Раина, пытаясь вытащить из прозрачного пластикового кармана какую-то бумажку.
Олежек, как истинный рыцарь, немедленно пошел на помощь тараном. Аккуратно отодвинув Оленьку, он попытался подцепить чернеющий листок пальцем, а когда не вышло, не растерялся, достал остро наточенный карандаш и с его помощью извлек и требуемое, и распечатку с расписанием.
Председатель, девушка маленькая, приятно округлая, обладательница неиссякаемой жизненной энергии, извергающейся гейзером на всех окружающих, рассыпалась в благодарностях:
— Ой, Олежек, спасибо тебе большое! Седьмой раз за месяц. Не знаю, какой вредитель это делает, но если увижу — сожрать заставлю, гада.
И вот почему-то я ни крошечки не усомнилась, что заставит. А пойманный гад — сожрет как миленький. Ибо Оленька, хоть и была девушкой жизнерадостной и улыбчивой, но в гневе превращалась в кобру с горящими глазами. Крайне спокойная, холодная и расчетливая, она умела так посмотреть на нарушителя университетского устава, что тот и кроссовок бы сожрал без майонеза вприкуску, только бы оказаться поскорее от нее подальше.
— Если что — зови. Я всегда готов помочь в благом деле, — подмигнул староста.
— Прости, Олежек, но, сам понимаешь, я не могу позволить себе оставлять свидетелей превышения должностных полномочий.
Оленька подмигнула в ответ и потянулась за листком, но Орлов не позволил маленьким цепким пальчикам ухватиться за злосчастную бумажонку.
— Позволь мне. Я с радостью утилизирую это… Это!
— Так хотелось станцевать на пепле, но да ладно. Спасибо еще раз, Олежек.
Оленька поправила ремень сумки и умчалась к лестнице, оставив нашего старосту смотреть себе вслед. Пока Орлов провожал девушку взглядом, как будто сомневаясь в том, что Раина шутила, я подошла и забрала листок из его рук. Интересно же, из-за чего Оленька включила режим звезды смерти.
На черном фоне зловещими красно-фиолетовыми буквами значилась надпись: 'Они среди нас'. Захотелось обернуться и поискать глазами тех самых 'они', которые среди нас. Умудрились же затесаться! Ниже шла расшифровка грозного послания:
'Нелюди прячутся под человеческими масками! Никто не в безопасности! Любой может оказаться зверем в человеческом обличье!'