Увидев меня, мальчик замер, пожирая меня взглядом.
— У вас уши. Лисьи.
— Ар, что происходит? — спросила я у змея, ослабившего хватку и деловито расстегивающего куртку парнишки, чтобы потом еще и ворот свитера оттянуть.
Паренек дернулся было, чтобы пресечь дальнейшие поползновения на личное пространство, но Ар шикнул на него, и ушки ребенка опасливо прижались к голове.
— У него нет охрана. Найденыш.
Найденыш…
В некоторых вещах Ярослав Третьяк был прав. Дуалы произошли от оборотней, эволюционировали от них. С ростом городов и агломераций, всемирной глобализацией перемена в нашем маленьком мире была неизбежна. Мы стали менее заметными, избавились от большинства признаков звериной натуры, но самое главное — осталось. Глубинный инстинкт, генетическая память, которая, прежде всего, заставляла хранить тайну существования нашего вида. И этот инстинкт побуждал детенышей, оказавшихся по каким либо причинам вне диаспоры, искать своих и прятаться.
Мальчишка переводил ничего не понимающий взгляд с меня на змея и обратно, но заметно успокаивался: дыхание выравнивалось, да и вырваться он уже давно не пытался.
Ар помог парнишке встать.
— Тебя как зовут?
— Егор, — ответил мальчик, щуря мутные глаза.
Я подошла поближе и приложила ладонь ко лбу, чтобы удостовериться в том, что и так уже знала.
— Ар, у него лихорадка. Ему срочно нужно в тепло, а не бродить по улицам.
— Я позвоню отцу, — кивнул змей.
— Позвонишь из моей квартиры, когда Егор будет в тепле и безопасности, — подкорректировала я план.
Ни один дуал никогда не бросит детеныша, не важно: своего, чужого ли, когда тому нужна помощь.
Спустя десять минут мы уже были в квартире. Ар говорил по телефону с отцом, а я снабжала Егора полотенцами и сменной одежкой. От парнишки знатно попахивало. Не знаю, сколько он прошатался по городу, прежде чем почувствовал своего и увязался за ним, то есть за мной, но явно не один день.
Слегка заторможенный паренек, получив указание мыться в теплой воде, а не горячей, кивнул, потопал к ванной и стал раздеваться. Я вышла, но в последний момент приоткрыла дверь и попросила:
— Егор, только ты на щеколду дверь не закрывай, хорошо?
— Хорошо, — согласился рысенок и включил воду.
С виду он, конечно, был паренек крепкий, но кто знает… Лихорадка — штука коварная.
Поставив промокшие сапоги парнишки под батарею, я пошла на кухню заваривать чай с ромашкой. Ар стоял у окна и ждал меня.
— Ну, как?
— Моется. Сейчас накормим, и хорошо бы спать уложить, — ответила я, ставя на газ чайник, полный воды.
— Отец скоро подъедет. Заберем его к себе.
Я кивнула. Очень хорошо. Мама у Ара бывалая, четырех оборотных деток пережила и пятая на подходе. Если кто и справится в этой ситуации лучше всего, то это семейство Вольских.
Когда Егор вышел из ванной, подтягивая мои спортивные штаны и оправляя пайту, на столе уже стояла тарелка с горячим пловом. Мальчишка накинулся на еду едва ли не с утробным рычанием. Только сейчас я осознала, что парень-то не худой — худющий! Пубертат, оборот да еще и блуждания в поисках дуалов сделали свое дело: истощили ребенка.
В две минуты от солидной порции ничего не осталось.
— А можно еще? — спросил Егор, с тоской глядя на белое дно тарелки.
— Конечно, — согласилась я. — Только чуть попозже, а то может плохо стать.