Порыв теплого ветра дунул в лицо. Змей прижал меня крепче.
— Конечно, знаю. Хвостик и все, что к нему прилагается, полностью разделяют твои чувства.
— Тоже любят себя? — ехидно усмехнулся этот… змей.
— Ага, — легко согласилась я. — Ну, и тебя тоже.
Последующая пара недель выдалась такой насыщенной у всех, что встретиться мы смогли только поздно вечером и в сети по видеоконференции. Тоня переехала к Володе и Грозному, так что теперь я ее видела немного реже, чем обычно, но филин оказался чудо-зятем и всегда сдавал пароли, если планировались сырники. А затеивались они часто, потому что он был большим их любителем. И, конечно, меня на этот праздник жизни прямо не приглашали, но и не выпроваживали, а значит, сами виноваты!
Полина пропадала на сменах, заменяя заболевшую сотрудницу, а белочка в принципе была вся взмыленная, разрываясь между работой и приютом, и неуловима, как человек-летучая мышь.
Так что теперь мы все сидели перед камерами и с любованием смотрели на изображения друг друга в собственных мониторах.
Я очень скучала по девчонкам и нашим девчоночьим посиделкам и вылазкам в город. Но в таком общении тоже было свое очарование: можно было сидеть в пижамке, а еще лопать вкусности и не делиться. Хотя я бы с радостью пожертвовала вкусностями, чтобы пообщаться с девчонками вживую, как раньше. Чтоб всем вместе.
— Ой, а вы видели, какой Борис Игнатьевич ходит недовольный? — спросила я.
— Ну, еще бы! Вторую неделю отстаивает честь отечественного ювелирного дела с пеной у рта, — хихикнула совушка.
— Роман, когда заходит речь о Борисе Игнатьевиче, только головой качает: старый ворон торгуется так, будто от этого зависит его жизнь, — улыбнулась зайка.
— Так они все-таки пошли на сотрудничество? — удивилась я.
— А то! — фыркнула Полина. — Сразу как перестали подозревать его в терроризме, так и пошли. Но видели бы вы глаза Ростислава Алексеевича, когда Роман ему сказал, как бы между прочим: 'Надеюсь… никто больше не подозревает, что инциденты были спланированными диверсиями иностранных конкурентов, чтобы искусственно уменьшить рыночную стоимость дела?'. Я и не подозревала в лисах совиной анатомической возможности так округлять глаза. Но, честное слово, не думал же он, что я не расскажу Роману о его подозрениях?
Мы довольно заулыбались. Севшего в лужу бывшего главу общины никому жаль не было.
Поделившись новостями, мы уже желали друг другу спокойной ночи, когда в белочкином окошке на заднем плане вдруг появился полуголый силуэт. Рельеф силуэта не уступал французским ландшафтам.
— Риммуль, я в душ, — произнес рельеф, залюбовавшись которым, я даже не сразу подняла глаза на лицо мужчины, которое оказалось знакомым.
— Подружкам привет! — сказал он и вышел из комнаты, вильнув коротким рысьим хвостом.
Римма угукнула и стала краснеть.
— Удивительно знакомая голова сверху всего остального незнакомого, — преувеличенно задумчиво произнесла Тоня
— Радость моя, а это не Игнат ли? — ласково пропела Полина.
— Белочка, а белочка, и давно безопасник у тебя душ пользует? — поинтересовалась я.
— Пару лет, — буркнула Римма и сделала абсолютно невинные глаза.
— А чего молчала? Чего не хвасталась? Как можно не похвастаться таким… набором полезных качеств подругам? — возмутилась совушка.
— Да как-то к слову не пришлось, — повинилась белочка.
Посмеявшись еще минут пять и уверившись, что безопасник точно-точно в ближайшее время не продефилирует обратно с полотенцем на бедрах и вообще, надо совесть иметь, мы пожелали друг другу спокойной ночи и вышли из видео-чата.
Я вздохнула и откинулась на спинку стула. Когда чужие ладони легли мне на плечи, улыбнулась и запрокинула голову. Змей наклонился, переместил ладони на мои щеки и поцеловал так, что голова закружилась.
— Чего улыбаешься? — поинтересовался он.
— Думаю, — ответила я.
— О чем думаешь?
— О том, что иногда не вовремя появиться в кадре бывает даже лучше, чем вовремя не появиться, — загадочно произнесла я и потянула его к себе. Потому что иногда поцелуи слаще разговоров.