🕮 Читать книгу «Рейдон» онлайн

— Шелли! Шелли, славу Богу. Я так рада тебя видеть! Я сойду здесь с ума!

— Прекрати, Бекка. Просто остановись на этом.

Прошел то ли месяц, то ли два, после которых казалось, что я проведу в тюрьме вечность. Трудно вспомнить, сколько времени прошло взаперти. Все здесь было таким похожим, что время не имело значение. Моя старшая сестра Шейла, Шелли для всех кто ее знал, пришла проведать меня в маленькую комнату полную окон и грязных липких телефонов. Я была в таком восторге увидеть ее, плюхаясь в кресло, что сперва не заметила, насколько она бледна. Я не заметила, как пылают ее глаза, не от любви и волнения за сестру, а из-за ненависти. Звук ее голоса заставил меня это сделать. Он выбил меня из нирваны и вынудил увидеть, что в действительности было передо мной. Это была сестра, которая со стопроцентной уверенностью ненавидела меня.

— Шелли?

— Я хочу, чтобы ты выслушала меня, Ребекка. Слушай меня очень внимательно, я должна знать, что ты все поняла. До тебя дошло?

Я кивнула, не позволяя себе что-либо говорить. Она назвала меня Ребеккой. Она была старше меня на четыре года и была первой, кто начал называть меня Беккой. Началось все с того, что она не могла произнести букву «р» в моем имени, затем это охватило родителей и в конечном итоге друзей. Слышать, как она называет меня Ребеккой, было подобно тому, как если бы она подошла и разбила стакан о мою голову. Это был наиболее эффективный способ дать мне понять, что отношения, которые у нас были в течение двадцати шести лет, закончились. Я не могла признаться в этом самой себе, я даже не смогла бы смириться с этим, но я знала это, еще до того, как она пришла это сказать.

— Отлично. Тебе не нужно говорить, что все хорошо. Мне все равно. Я даже не хочу слышать, что ты хочешь сказать. Полагаю, я уже достаточно наслушалась. Ты так не считаешь?

Я знала, это риторический вопрос, и к счастью, мне хватило ума держать язык за зубами. Это было так странно смотреть на нее через это стекло. Она выглядела в точности как я, может чуть старше. У нее были те же маленькие кукольные черты лица, те же черные кудряшки и большие голубые глаза. Такое ощущение, будто я смотрю в зеркало и вижу, что мое отражение злится на меня, а я даже не понимаю почему.

— Я не знаю, почему ты…

— Почему я, что? Это то, что ты хочешь спросить? Потому что, если это так, то ты, должно быть, издеваешься надо мной. Я была на твоем суде, Ребекка. Я все слышала. Даже не пытайся отрицать этого. Ты УБИЛА человека. Ты убила человека и теперь сидишь здесь. Нашу семью смешали с грязью. Ты хочешь сочувствия? Ты разорвала нашу семью на части. Ты уничтожила нас, и насколько я могу судить, тебе, черт побери, плевать.

Что я должна была ей сказать? Спросить ее, слышала ли она ту часть слушанья в суде, где в действительности говорила я? Где я пыталась защитить себя. Мой адвокат был ужасен, так что все, что у меня было, это мои слова, но они не на что не повлияли. По крайней мере, на мою семью. Шелли не ошиблась. Я убила человека. Но как минимум, он был больше монстром, чем мужчиной, и этот факт я старалась раскрыть при даче показаний. Он заставил меня полюбить его, а затем мучал. Он причинял мне боль, так же сильно, как физически, так и психологически, угрожая убить меня тысячи раз. Это продолжалось четыре года, затем он окончательно подтолкнул меня к краю, откуда не было возврата. А самое худшее, что я вовсе не хотела его убивать. Я даже не помню, как сделала это. Все говорили об этом, и для меня это стало правдой. Когда я взглянула в глаза своей сестры, некоторые признаки этих фактов были тем, что я искала. И что же я увидела? Пустоту. Я не увидела ничего, напоминающее сострадание.

— Нет, — сказала она больше для себя, чем для меня, — я не собираюсь этого делать. Я не позволю сделать это со мной. Ты достаточно разрушила. Я не позволю погубить и меня.

— Прости.

— Ты? Тебе жаль? Не настолько, насколько должно быть. Мама мертва, Ребекка. Рак вернулся. Ее тело было таким слабым из-за беспокойства по тебе, даже после всего того унижения. Рак вернулся и сожрал ее в мгновение ока.

«Мертва? Этого не может быть! Моя мама не могла умереть без меня. Я больше никогда не увижу ее, не скажу, как мне жаль, и не попрошу у нее прощения?» — это была самая эгоистичная мысль из приходивших мне. Но я просто не могла понять, как она могла уйти и оставить меня одну под замком. Несмотря на кажущуюся толпу вокруг меня. Казалось, этого было слишком много, чтобы с этим справится, но моя сестра еще не закончила.

— Но знаешь, что самое обидное? Все хорошее только начинается, приготовься. У тебя просто сорвет крышу. Папа тоже мертв.

— Что? Нет. Нет, он не мертв. Он не может быть мертв. Ты… ты просто хочешь сделать мне больно.

— Ох, это правда, потому что, это все из-за тебя, Ребекка. Упаси Господь, я все забуду. Все же хорошо? Абсолютно все вертится вокруг тебя. Но, вообще-то, нет. Я не пытаюсь сделать тебе больнее. Я пришла сюда, так как частичка меня до сих пор считает, что я тебе обязана. И я не придумала это. Он сам сделал это с собой. Он не смог справиться с этим, мама умирала, а ты была… этим. Он сел в машину, запер себя в гараже и запустил двигатель машины. Они ушли, а я теперь сирота. У меня больше никого не осталось.

— У тебя есть я, Шелли. Скажи, что у тебя все еще есть я, пожалуйста.

— Вот в чем дело, Ребекка, — говорила она с холодностью в глазах, которую я никогда не видела раньше, — ты мне больше не нужна. Мне ничего от тебя не нужно. Ты уже достаточно сделала. Ты мертва для меня. Когда я выйду за эту дверь, ты больше меня не увидишь. Можешь в этом не сомневаться.

В самый удачный момент, который только может быть, как будто она репетировала речь снова и снова перед зеркалом, она встала и повернулась ко мне спиной. Это было словно дурной сон. Мне захотелось поднять это кресло и бросить его в стекло, хлопнуть своими кулаками в преграду между нами, пока она не отказалась от меня навсегда. Мне хотелось заставить ее забрать свои слова обратно, но часть меня отказалась быть ее сестрой, а часть, что связывала нас родителями, была мертва. Мне невыносимо хотелось сделать все, что я могла, но в действительности я просто сидела и наблюдала, как она вышла за дверь. Долгое время я сидела там, уставившись в пространство, где раньше была Шелли. Сидела там, пока охранник грубо не позвал меня, пришло время возвращаться. Но она также и не лгала. Больше я ее не видела. Я больше не видела ни одного дружелюбного лица.

— Мисс Кросс? Простите, но вы все еще со мной? Мне нужно знать, что вы слышите меня. То, что мы делаем, это очень важная часть работы. Это важная часть того, что нам нужно сделать.

Что нам нужно сделать. Довольно странное высказывание от человека, которого я не знаю. Это было особенно странно, потому что он прервал череду моих воспоминаний о том, как моя сестра отреклась от меня. На мгновение меня поймали между прошлым и настоящим, что заставило меня почувствовать, что я не знаю, где должна находиться.

— Мисс Кросс.

— Да. Да, извините. Эта ситуация мне кое-что напомнила.

— Дайте угадаю, — послышался шорох, тщательно просматриваемых бумаг, — предположу, что вы думали о своем последнем визите. Визит… вашей сестры. Еще одна Кросс — Шейла. Я прав в своих предположениях?

— Минуточку. Откуда вы знаете? Вы не должны этого знать.

— Я принимаю это как «да». Совершенно верно.

— Кто вы? Не припомню, что бы вы представлялись. Пожалуйста, можете объяснить мне, что происходит? Мне не нравится, что здесь творится. Я не хочу этого продолжать. Охранник?

Я оглянулась, желая привлечь внимание большого парня, который указал мне, куда идти, но судя по всему, незнакомец добрался до него первым. Прежде чем я успела понять, что происходит, я почувствовала, как сильные руки схватили меня под руки и оторвали от кресла. Абсурдно, но я постаралась зацепиться ногами за кресло, как если бы этого было достаточно, для того чтобы остаться на месте. Всего несколько секунд назад все, что я хотела, это соскочить с кресла, но сейчас, ощущалось, что это мой единственный путь к спасению. Конечно, этого было недостаточно, и меня оттащили. Мне хотелось кричать, выкрикивая, что они не должны меня трогать, но я не могла издать и звука. Как будто я спонтанно потеряла голос.