- Байкера Русановых можно попросить кормить, а Норда с собой брать придется, - рассудительно предложил Клим.
- Ну что, решили? - потрепала по одинаковым вихрам младших. - Поедем к дедушке? Да?
- Да! - звонко выкрикнул Андрюшка. - Деда!
По дороге в Дубну младшие действительно уснули очень быстро, а старшие расспрашивали меня про город, про школу.
- Да я уехала семнадцать лет назад и с тех пор больше, чем на день-два, не приезжала, и то редко-редко. Все изменилось, наверное.
- Ты же рядом жила, - удивился Клим. - Почему редко? Сейчас-то понятно, а когда училась? Жил бы я раньше поближе, на каникулах обязательно бы к друзьям ездил.
- У меня в школе друзей не было, - выдала я неприятную правду. - Два года назад пятнадцатилетие выпуска отмечали, мне пригласительный присылали, я отговорилась беременностью и не поехала. Но это был предлог, а не причина. Я и на десять не ездила, и на двадцать не поеду, и на двадцать пять.
- Как это - друзей не было?! - не поверил Клим, обернувшись ко мне всем корпусом. - У тебя?!
- А почему ты так удивился? - мне было очень интересно, что он ответит.
- Ты клевая, потому что! Веселая, красивая! Умная!
Пожала плечами. Что тут скажешь?
- Ну и нефиг, - рубанул сын с плеча. - Правильно, нечего с ними водиться, раз они так с тобой!
- Спасибо, сын, - погладила его по руке. - Наверно, и я виновата, что у меня друзей не было.
- Не, - не поверил Клим. - Не может быть.
- И я так думаю, - поддержал его отец. - Наша мама - лучше всех.
- И вы у меня. Лучше всех!
Смеялись остаток пути, отвешивали друг другу цветистые комплименты, петух с кукушкой бы обзавидовались. Ох, опять, похоже, не к добру!
Глава 19.
- Маша, успокойся, возьми себя в руки. Почему ты так остро реагируешь? - Саша зашел за мной в спальню, плотно закрыл дверь.
Я рухнула на кровать, уткнулась в подушку, разрыдалась. Саша сел рядом, сжал мой локоть.
- Машуль, я первый раз за все время не понимаю тебя. Нет, не то, что ты чувствуешь, а почему ты это чувствуешь. Из-за чего такая истерика?
Приподнялась, перелезла к мужу на коленки, спряталась под руку. Обнял меня, целовал затылок, шептал ласковые глупости, как маленькой.
- Не знаю, Саш, - я чуть успокоилась. - Наверное, это ревность. Только-только мы с папой стали сближаться, и опять - у него своя жизнь, и я к ней никакого отношения не имею. Он к нам стал чаще ездить - оказывается, вовсе не к нам, а к ней! Я-то думала, он внуков любит, по мне скучает!
- Маня, но почему ты думаешь, что может быть только 'или', а не 'и'? Он мальчишек любит, и тебя. Зачем ты заставляешь отца выбирать - дочь, внуки или любимая женщина?
- Я разве заставляю? - возмутилась я.
- Ты так на них смотрела, как будто они тебя убивают. Нет, как будто они у тебя на глазах детей убивают!
- Что ты все смеешься?! Я плачу, а он смеется!
- Маруська, не плачь. Пойдем, умоешься, поговоришь с отцом...
- Не буду! - я надулась. - Что я ему скажу?
- Конечно, лучше прятаться и плакать.