- В баню! - послала я мужиков, бросила детскую одежонку, вернулась в дом за сменкой Саше и Климу.
- Эй, - я постучала в дверь, за которой слышались смех и веселая возня. - Мыльщики! Одежда здесь. Одевайтесь теплее!
Пошла домой, ставить чайник. Со своего крыльца мне помахал Евгений Григорьевич.
- Мариха, где мужики-то твои?
- Потонули, греются. Спасибо, вы баню натопили!
- Бабки пироги затеяли, по новомодному как-то. Приходите вечером.
Кивнула, помахала рукой. Дети, может, соблазнятся ночевать остаться!
Новомодные - из слоеного и песочного теста, обычно Татьяна Николаевна и Ирина Георгиевна пекут из дрожжевого - пироги удались. Мелкие уплетали пончики и сидели перемазанные в варенье и сгущенке. Андрюшка посмотрел на тающую горку вкусняшек и выдал.
Дракончики ели пончики,
А лисы грызут чипсы,
Медвежонок любит крыжовник!
(стихи Нади Резниковой)
- Ого! - восхитились мы дружно.
- Поэт, - подивился Вадим Олегович. - В крестного, что ли?
- Да больше, вроде бы, не в кого, - согласился Саша. Я промолчала, но, видно, муж что-то такое заподозрил по моему взгляду. Но я ничего и не собиралась скрывать. 'Позже', - сказала одними губами.
- Мы тут что нашли, - переглянувшись со сватом, Вадим Олегович притянул к себе Игорешку. - Железную дорогу, гараж с машинками, из лего целый город построить можно.
Мелкие подорвались еще на железной дороге, схватили дедов за руки, потащили в детскую.
- Пап, я пойду погуляю? Тут, вроде, по вечерам народ тусуется.
- Только...
- Не поздно, - понял меня сын с полуслова. - Часов в десять, малявки наверняка спать еще не лягут. Андрюха, мы тут ночевать останемся, да?
- Да! - донеслось через коридор.
Мы вежливо выпили с бабушками еще по полчашки чая и ушли. Мы, честно, предлагали вымыть посуду, но на нас выпроводили восвояси.
- Пойдем, пройдемся, - я прижалась к Саше. - Последний пирожок был лишний.
- К речке? - обнял меня.
Гуляли, под ногами похрустывал тонкий ледок, прозрачный воздух звенел, как хрустальная подвеска.
- Мое любимое время года, - вздохнула полной грудью. - Новорожденная весна. Скоро почки набухнут, лес накроет газовым шарфом...
- Ты говоришь белыми стихами, - любимый поцеловал меня в уголок губ. - Или не только белыми? Что ты мне хотела показать?
- Догадался, - провела губами по щеке, обняла крепче. - Я писала тебе письма, некоторые, от тоски, наверное, в стихах. Сегодня отдать хотела.
Я лежала головой на животе у Сашки, он, подложив подушки повыше, читал. Бледный ночник освещал только маленький островок, тени клубились по углам. Я слушала, ощущая под ладонью крепкое мужское бедро, чувствовала слабый запах его кожи, время от времени касалась ладони.
***