— Так всегда. Кому-то смешно, кому-то грустно. Равновесие.
— Ты ещё скажи — круговорот смеха в природе.
Ксюшка фыркнула.
— Можно и так, Стась. Неважно, как называть, суть-то не меняется.
Мы болтали ещё минут двадцать, а потом распрощались, пожелав друг другу доброй ночи и удачного рабочего дня завтра. И я так и не рассказала подруге о нас с Сашкой. Побоялась… и даже не знаю чего.
Впрочем, у меня было стойкое ощущение, что Ксюшка и так всё понимает.
Чуть позже, когда я почти уснула в своей комнате, полностью расслабившись, открылась дверь, и зашёл Сашка. Я посмотрела на него через полузакрытые глаза и пробормотала:
— Я сплю.
— Ага, — фыркнул он, подошёл ближе и под моё недовольное бурчание помог сесть на постели. — Я вижу, что спишь. Где, думаю, жена моя, куда делась. А она вон где, сбежала!
— От тебя не убежишь…
— Это точно, Стась. Я тебя всегда догоню и заставлю выполнять супружеский долг. Пошли, белочка, умываться, а потом спать в нашу с тобой общую кроватку.
— А может…
— Не может. Давай-давай. Мне без тебя кошмары будут сниться.
— Двадцать пять лет не снились, а тут вдруг начнут сниться? — возмутилась я, и Сашка вдруг крепко обнял меня. Погладил по волосам, потёрся своим носом о мой, и когда я улыбнулась, ответил:
— Откуда ты знаешь, что не снились, малыш? Может быть, очень даже снились.
— Ты не рассказывал же.
— А это ничего не значит. Мало ли, кто кому и чего не рассказывал. — Лебедев осторожно прикоснулся губами к моей щеке. — Всё, хватит философствовать, пойдём спать. Завтра же на работу.
— Ох, точно… — поморщилась я. — По Шульцу я совсем не соскучилась…
— Скучать по своему работодателю — это, Стась, патология, — усмехнулся Сашка, и я мысленно с ним согласилась.
А вот Шульц, как оказалось, по мне соскучился. И по моему мужу тоже. Целый день нас мучил, то одного, то другого. Сказал, медовая неделя закончилась, пора нам вливаться в реальную жизнь. Угу, можно подумать, мы успели из неё вылиться…
Ближе к вечеру, выходя в туалет, я увидела, как Сашка с кем-то разговаривает по телефону, стоя у стены в коридоре. Сразу же кольнуло ревностью, и я поспешно отвернулась, не желая, чтобы он заметил, как меня колбасит.
Но чуть позже, когда я возвращалась из туалета обратно к себе, Лебедев подошёл ко мне сам. Улыбнулся, чмокнул в щёку и шепнул:
— Ты сегодня домой сама доберёшься? Я с Ларисой встречусь, поговорю с ней, всё объясню.
Малодушно захотелось сказать: «А может, ну её?», но я сдержалась.
На самом деле это ведь неважно — Лариса, Маша, Галя или Оля. Когда-нибудь Сашка будет «объяснять всё» уже мне. Про то, что у нас фиктивный брак и это, конечно, было классно, но пора и честь знать.
— Конечно, доберусь, — ответила я вежливо, отводя взгляд. — Не переживай. Я уже большая девочка.
— А вот и неправда, — засмеялся Лебедев, обнимая меня крепче. — Ты мой малыш. Мой маленький сладенький малыш.
— А ты мой маленький сладенький манипулятор.
Сашка вдруг напрягся, словно я сказала что-то не то. И я на всякий случай добавила:
— Извини, я… глупо пошутила.