🕮 Читать книгу «Спаситель под личиной, или Неправильный орк» онлайн

— Я прошагал весь день, но ни капельки не устал. Готов был шагать ещё столько же. Когда мы начинали урок, был полон сил. А сейчас словно сдулся. Почему?

Мы помолчали, обдумывая такую странность. Вэйланд внимательно посмотрел на меня, причём, окинул взглядом все моё вытянутое, светло-коричневое, почти песочное, с более тёмными чешуйками на спине и почти жёлтым животом тело. Сейчас мы были примерно одинакового размера, потому что, благодаря крепким, словно бронированным чешуйкам, дракон весит гораздо больше, чем другое живое существо его размера. К тому же, огромные крылья и хвост тоже забрали себе часть веса. Поэтому, крупнее у меня стать не получалось.

— Кажется, я понял, в чём дело! — воскликнул он вдруг. — Ты говорил, что обернувшись орком, стал сильным и неутомимым, верно?

Я кивнула.

— То есть, ты берёшь физические качества того, в кого превращаешься?

Снова киваю.

— А сейчас ты — младенец! Ты превратился в настолько маленького дракона, что сил у тебя в этом облике — совсем чуть. Потому-то тебя так и утомляют попытки летать. Твои крылья ещё слишком слабы, да и сам ты — тоже. Похоже, зря я всё это затеял, — вздохнул мужчина. — Придётся нам пробираться через перевал пешком.

— Или верхом, это быстрее, — успокоила я его. — Твоя рана очень быстро заживает, скоро сможешь сесть на лошадь, не зря же мы их столько времени с собой таскаем.

Нахлынуло облегчение — больше никаких выматывающих тренировок. Но и печаль кольнула — всё же жаль, что не получится полетать драконом, я уже научилась правильно махать крыльями, просто сил не хватало. Но если я смогу увеличить свой вес — то смогу и летать. За последний год я проделала большой путь, может, на следующий, я уже не буду казаться драконьим младенцем?

Утром я решила искупаться, благо речка была под боком, и берег был очень пологим, удобным. Не решаясь делать это в виде орка — вдруг Вэйланд проснётся и увидит меня голым, пусть тело у орка на первый взгляд мужское, вот только не везде, — я осталась дракончиком.

Искупалась, натёрлась песком, снова ополоснулась. Потом посмотрела на свои передние лапки, которые оказались очень даже ловкими, подумала, и выстирала свои орочьи одёжки, развесив их на ветках сушиться на солнышке. Порывшись в припасах, решила сварить на завтрак супчик из остатков окорока, пока не протух. Натаскала в кострище нового хвороста, посмотрела на огниво, подумала… и решилась. Осторожно дунула — и вот уже весёлый костерок пожирает сухие ветки. Вот здорово! Так теперь и буду делать, обернуться дракончиком — секундное дело, а с огнивом я по несколько минут возилась.

Пока Вэйланд спал, одежда сохла, а бобовый суп варился, я снова полезла в воду.

Прежде в открытых водоёмах купаться мне не приходилось, охота на рыбу в виде выдры не в счёт. Только умывалась. Мылась я в тех городках, где останавливалась на подработку. И плавать я не умела. Но это я, а вот драконы-то как раз прекрасно плавали, у них это, наверное, врождённое, как у выдры.

— Многое я бы сейчас отдал, чтобы оказаться на твоём месте, — услышала, когда уже собиралась выбираться на берег. Думала, Вэйланд о моём драконьем облике, но он, со вздохом, добавил. — Я уже весь чешусь и… воняю.

Это да, пах он не очень, но я не обращала особого внимания — в лесу как-то не до гигиены и приятных ароматов, выжить бы. Но сейчас задумалась.

— Ногу тебе пока мочить нельзя, голову тоже рискованно. Но вот с остальным, пожалуй, могу помочь.

Я так и осталась драконом, потому что одежда моя ещё не досохла. Но это не помешало мне подтащить Вэйланда поближе к берегу, снять с него рубашку и тщательно вымыть выше пояса, используя вместо мочалки кусок простыни. И вскоре дракон уже сидел, прислонившись к стволу дерева, усталый, но довольный, в чистой рубахе, и ел суп, пока я, как могла, застирывала его старую рубаху, чтобы была на смену. Брюки на нём были прежние, хотя имелись запасные, купленные позавчера у старосты, но, во-первых, надевать их на грязное тело особого смысла не было, а во-вторых, не хотелось разрезать штанину и у них тоже. Вот отпадёт нужда в перевязках, тогда и наденет целое и чистое, а пока придётся потерпеть.

Хрустальные горы оказались ближе, чем я думала, орк проходил за день большие расстояния, и такими темпами мы достигнем их подножия дня через два. Но сколько времени придётся пробираться через перевал, я не знала. Может, к тому времени Вэйланд окончательно встанет на ноги. Или нет. Не буду ничего загадывать. Там будет видно.

Моя одежда почти высохла, а Вэйланд сказал, что наелся, так что, переодевшись, я тоже принялась за густой сытный суп — ложка- то у нас была всего одна. Мне показалось, что съел дракон как-то слишком мало, учитывая прежний аппетит, но он уверял, что сыт, и, пожав плечами, я доела всё, что оставалось в котелке. Разложив мокрую рубаху на спине одной из лошадей, чтобы сохла, я взяла раненого на руки и зашагала в сторону гор.

Сегодня Вэйланд был молчалив, не расспрашивал меня, как вчера, о жизни метаморфов, а молча лежал у меня на руках, глядя на кроны деревьев, под которыми мы проходили. Я тоже молчала — так даже лучше, меньше шансов себя выдать, — шагала вперёд, лишь иногда поглядывая на мужчину у себя на руках.

А он, пожалуй, симпатичный. Щетина стала гуще и длиннее, зато отёки на лице почти спали, синяки пожелтели, заплывший глаз открылся, да и цвет лица уже не был таким болезненным, пожалуй, наоборот, на скулах даже румянец появился. Интересно было бы увидеть его уже полностью здоровым и побритым.

Тело у него, кстати, очень даже ничего. После побега я повидала немало полуголых мужчин, на жаре они предпочитали работать без рубах, да и, бегая собакой по городу, чего только не увидишь. И, купая Вэйланда, я должна была признать — его тело было гораздо красивее всего, что я видела прежде. Широкие плечи, плоский живот с симпатичными выпуклостями в два ряда сверху вниз, на груди и руках тоже выпуклости и ни грамма жира. И даже пожелтевшие синяки, украшающие рёбра, его не портили. Я с удивлением поймала себя на мысли, что мне приятно его мыть, нравится проводить намыленной тряпочкой по его груди и видеть, как он улыбается и жмурится от удовольствия. Нужно будет как-нибудь повторить, пока Вэйланд ещё не настолько окреп, чтобы купаться самому.

Днём, вернувшись с охоты, я с удивлением увидела, что, пока меня не было, дракон уснул. Странно. Ну, ладно, значит, так нужно, пусть спит. Когда обед был готов, разбудила и поразилась тусклому взгляду и лихорадочному румянцу на щеках. Заподозрив худшее, изменила руку на человечью и ахнула — раненый пылал в жару. Что случилось? Ему же становилось всё лучше! Может, простыл? Может, зря я его помыла, может, вода была слишком холодной? Драконы, равно как и орки, не настолько восприимчивы к холоду или жару, как люди — кожа намного плотнее, потому-то я ничего и не почувствовала, пока несла раненого. Но Руби всегда говорила: «Чистота — залог здоровья», а Вэйланд так радовался купанию. Как же так?

Всё это вертелось у меня в голове, пока я лихорадочно рылась в котомке со снадобьями, ища то, что помогает от жара. Нашла, заварила, уговорила дракона выпить, а так же съесть хотя бы чуть- чуть мяса. Сама быстро обгрызла одного кролика, остальных завернула в лопухи и сунула в седельную сумку. Потом вновь подхватила Вэйланда на руки и быстро зашагала в сторону гор — чем быстрее с него снимут ошейник, тем лучше.

Всю дорогу до вечернего привала Вэйланд проспал. Отказался от еды, лишь выпил воды и настойку от жара — в дороге тот вроде как слегка уменьшился, но сейчас раненный горел сильнее прежнего. Я уже ничего не понимала. Быстро пожевала холодного мяса и решила сменить повязку. Развязала бинт и ахнула. Ещё вчера чистая и сухая, прекрасно подживающая рана покраснела, шов вздулся, а в одном месте немного разошёлся между стежками, и из щели вытекал гной.

Я в ужасе смотрела на всё это, не зная, что делать, но понимая теперь, от чего дракон сейчас сгорает в жару. Не знаю, что я сделала не так, но рана вовсе не заживала, она продолжала болеть изнутри, и теперь всё это прорывалось наружу. И если дракон не получит помощь совсем быстро, то может даже умереть.

Стала лихорадочно вспоминать, что я знала и умела. Ни с чем подобным сталкиваться мне прежде не приходилось. Я наблюдала за Руби и помогала ей обрабатывать порезы, ожоги и фурункулы у слуг, которые шли к ней с тем, что не требовало помощи врача или знахарки. Я знала, какой порошок дать от расстройства желудка или головной боли, чем смазать ожог, а чем — лишай. Умела перевязать небольшую рану, но с чем-то подобным не сталкивалась никогда.

Единственный раз я видела зашитую рану лет в семь, когда Боллард, тогда девятилетний, поранил руку так, что пришлось вызывать врача из города. А потом братец пугал нас с сёстрами, снимая повязку и суя нам под нос руку с красным припухшим швом, из которого торчали нитки. Сёстры с визгом разбегались, а мне было интересно. И когда я позже расспросила Руби, она сказала, что если рану сшить — она быстрее заживёт, и кровь остановится.

Когда я увидела огромную кровоточащую рану дракона, то сразу вспомнила тот разговор и поспешила рану зашить. И казалось — всё хорошо, кровь остановилась, рана подживала, Вэйланду становилось всё лучше. Но, может, у того врача были другие иголки и нитки, я шила теми, которыми дыры на одежде зашивала. Или, может, снадобья другие были. Или с такой большой раной что-то другое нужно делать, а не шить? Ведь у Болларда было всего три стежка, а я сделала дракону целых двадцать шесть.

Не знаю, что именно, но я явно что-то сделала не так. И теперь пыталась понять, как хоть немного облегчить состояние дракона. Настойку от жара я ему уже дала. Ещё можно сбивать жар, просто обтирая больного тряпкой, смоченной в холодной воде — это я помнила. И ещё… Посмотрела на рану, подумала, решила, что хуже не будет, и осторожно перерезала нитки на швах возле того места, где края раны разошлись. Гной стал выходить сильнее, я осторожно стирала его чистой тряпочкой, пока не перестал. Внутри, наверное, ещё остался, но я просто не знала, как его достать, пусть сам вытекает.