- Следите за ней, - голос женщины стал лживо заботливым. – У нее сейчас такой опасный возраст. Так говорите, Вы не видели этих девочек? Нет? Жаль. Но если что, звоните мне. До свидания.
Звук закрывающейся двери был для моих ушей музыкой. Я пошла в свою комнату. Нужно скорей позвонить Лариске, рассказать про «ведьму». А может, не надо? А то еще сорвется, куда глаза глядят. Нет, лучше поехать к ним и все обдумать на месте.
- Камилла, - голос Андрея Владимировича вырвал меня из задумчивости.
- Да? – оглянулась я.
- Ты мне ничего не хочешь сказать? – посмотрел он на меня внимательно.
Неужели о чем-то догадался?
«А что удивительного?» - фыркнул внутренний голос. – «Ты врать никогда не умела».
Я поджала губы: второй раз за день чувствую себя как на допросе. Ой, нехорошо, очень нехорошо. Мы так и стояли, смотря друг на друга: я - не зная, что ответить, а он - словно пытаясь прочесть мои мысли.
- Нет, - пожала я плечами, как можно беззаботнее. – Ну, разве что Людмила Кирилловна думает, что вы для меня не просто опекун…
Уловка попала в цель. Андрей Владимирович округлил глаза и, кажется, смутился.
- Пойду в гости к Иринке, я обещала ей с уроками помочь, - произнесла я скороговоркой, не дожидаясь, когда учитель придёт в себя.
Он лишь кивнул в ответ. Но собралась я, конечно, не к Ирине. Снова ложь…
- И что нам делать? – я плюхаюсь на диван после того, как Лариска уже десятый раз просит меня не мельтешить перед ее глазами.
- Для начала успокоиться, - она подала мне кружку с чаем.
- Ты права. С каких пор я стала такой истеричкой? - вздохнула я.
- Не волнуйся, Людмила Кирилловна на всех так действует. Она самая злобная из ведьм, - Лариска состроила рожицу, спародировав соцработника, и мы обе прыснули со смеху.
Никогда бы не подумала, что буду вот так сидеть и смеяться рядом с «атаманшей». За эту неделю мы с ней сдружились. Да, она была грубой, даже хамоватой. Жутко самостоятельная и своевольная, впрочем, как и я. Еще она очень добрая, только доброта эта несколько странная, из разряда "сначала наору как следует, потом помогу". Еще она очень нежно, даже, можно сказать, какой-то материнской любовью любит Алинку.
- Как дела у Алины? – спросила я, отсмеявшись.
- Сегодня намного лучше, - улыбнулась Лариска.
Время, пока они бродяжничали, не прошло даром для девочки, и она свалилась с ангиной. Первые несколько дней у нее была настолько высокая температура, что у меня даже была мысль вызвать «Скорую», несмотря на протесты Ларисы, но все обошлось.
- Это хорошо, - улыбнулась я.
- Знаешь, я тут подумала, - после недолгого молчания сказала Лариска.
- Ты и это умеешь? – подколола я ее, за что тут же получила локтем в бок. – Ой, ладно, пошутила я.
- А я серьезно, - фыркнула девушка.
- Хорошо, слушаю очень внимательно. – Я тоже перешла на серьезный тон.
- У меня в Туле знакомый есть. Мы можем к нему уехать.
- Знакомый? Родственник? – спросила я.
- Нет, - покачала головой она. – Серега тоже в детдоме жил. Пару лет назад ему исполнилось восемнадцать, и он уехал в Тулу, там ему дали квартиру.
- А почему ты уверена, что он тебя не забыл? – с сомнением спросила я.
- Мы год переписывались с ним, - смущаясь, произнесла Лариса.