- Будьте осторожны с кислотами, - предупреждал я их, обходя класс и наблюдая за выполнением лабораторной.
Несколько секунд наблюдал за Камиллой, она выглядела уставшей, но сосредоточилась на задании. Стоило мне отойти, как женский крик и звон разбитого стекла прозвучали за спиной.
- Селезнева, в чем дело? – спросил я, развернувшись к школьницам, и тут же мой взгляд с перепуганной ученицы перешел на разбитую колбу, а потом и на расплывающуюся по белой блузке желтое пятно, кое-где уже разъеденной кислотой тканью.
- Это она сама, - лепетала Селезнева.
Но мне не было до этого никакого дела.
Увидев, что Камилла не двигается с места, я схватил девушку за руку и буквально потащил за собой в подсобку. Уже на пороге вспомнив об остальных учениках, не оглядываясь, сказал:
- Урок окончен. Класс может быть свободен.
Втолкнул ее в подсобку и указав на табуретку.
- Снимай блузку! – приказал я, обследуя полки в поисках раствора соды.
- Что? – переспросила она.
Видимо от испуга и боли даже у самых умных мозг выключается.
- Снимай быстро! - рявкнул я. - Да где же это?
Нужная мне банка стояла в самой глубине полки, за рядом пробирок. Черт, кто же так далеко ставит самые нужные вещи? Аккуратничать было некогда, одна из пробирок не выдержала и, сорвавшись с полки, разбилась. Я, мысленно махнув рукой, поспешил к девушке.
Она все еще возилась с пуговицами на блузке.
«Черт!» - выругался я про себя. И, не теряя времени, просто взяв за концы блузки, рванул ее в разные стороны. Камилла вздрогнула, то ли от резкого движения, то ли от звука падающих пуговиц.
Смочив бинт в растворе соды, приложил его к покрасневшему месту. Девушка опять вздрогнула.
- Это уменьшит ожог, - попытался я ее отвлечь.
Она кивнула, избегая смотреть мне в глаза, опустила голову. Я увидел, как ее шею и лицо заливает румянец, и тоже почувствовал себя неловко.
- Тебе повезло, что это была азотная кислота. Как же ты так неосторожно? – задал я вопрос.
Камилла подняла на меня взгляд, но промолчала.
Ну, хорошо. Не хочешь говорить не надо, но думаю, без Селезневой тут не обошлось. Надо следить за ней повнимательней, и никаких больше кислот, к черту. Я посмотрел на ожог, он стал желтоватого цвета:
- Все будет хорошо, ожог несильный. Через пару дней все пройдет.
Она снова кивнула, и промолчала, растерянно смотрела на пол. Я проследил за ее взглядом. Да, от блузки мало что осталось, нужно будет купить ей новую. Я снял с себя пиджак и накинул ей на плечи.
- Думаю, так ты сможешь дойти до машины?
Камилла кивнула, продевая руки в рукава и застегивая пуговицы. Подобрав то, что осталось от блузки, она с высоко поднятой головой вышла из класса. Я, собрав свои вещи и закрыв класс, поспешил за ней.
В автомобиле, оставшись снова наедине, мы замолчали. Я смотрел на дорогу, и ждал. Ждал ее реакции.
- Андрей Владимирович? – прозвучал почти шепот.
- Да? – отозвался я.
- Я хотела извиниться за вчерашнее. Я правда не хотела, - нотки вины в ее голосе были искренними.
Я невольно поморщился, вспоминая вчерашнюю некрасивую сцену и последовавшую за ней пьяную ночь. Головная боль, отпустившая за время работы, напомнила о себе легким эхом: