— Ай, бабушка! — Вырываюсь и оказываюсь в крепких объятиях. Приходится нагибаться, ведь бабуля ростом всего метр пятьдесят, а я на двадцать сантиметров выше.
— Тебя следует откормить. Соус к пасте почти готов! — Она ведет меня в маленькую кухню, где на старомодной плите кипит кастрюлька.
— Так вот чем пахнет. Что это?
— Кролик.
Хм. Так и думала. Я не большая поклонница крольчатины.
— Здорово! — фальшиво восторгаюсь я. Не стоит бабушке знать правду.
— Как дела, дорогая? Как работа?
Пока мы сидим за столом и пьем кофе, я рассказываю о своей работе на «Формулу-1». Внутри, за толстыми каменными стенами, прохладно, но снаружи умеренно тепло, даже в горах.
Бабушка живет в старом каменном домике у подножия гор неподалеку от автомагистрали. Она выращивает на огороде овощи, а в небольшом загоне держит коз и цыплят, но главное достоинство этого места — вид: в ясную погоду обзор простирается на мили вокруг. Больше всего я люблю сидеть на бабушкиной каменной скамейке на террасе и смотреть на лесистые склоны гор, потягивая из стакана acqua alla menta — воду с мятой.
Но сегодня был трудный день, а завтра обещает быть еще труднее, поэтому после ужина бабушка провожает меня в отведенную мне спальню: крошечную комнатенку с узкой кроватью под окном и маленьким деревянным шкафом у противоположной стены. Быстро готовлюсь ко сну, так как уже холодно, и устраиваюсь под простынями, шерстяными пледами и ярким бабушкиным лоскутным одеялом ручной работы, которое помню еще с первого приезда сюда. У бабушки я чувствую себя как дома сильнее, чем где-либо еще в мире. И в тот момент, когда меня на мгновение одолевает печаль, я засыпаю, ощущая гармонию с миром и со всем вокруг.
На следующий день, когда я в павильоне расставляю утренний чай для съемочной группы, кто-то легонько толкает меня в спину. Оборачиваюсь и вижу Уилла.
— Привет! — здороваюсь я. — Как дела?
Он опять выглядит по-другому. Не лучше, не хуже, просто иначе.
— Отлично, — улыбается он.
На нем темные джинсы и желтая футболка, спереди украшенная изображением серфингиста.
— Уже что-нибудь отсняли? — интересуюсь я.
Они с Луишем сегодня снимаются в рекламе нефтяной компании. Им предстоит изображать гонку по серпантину на быстрых спортивных автомобилях.
— Пока нет, — отвечает Уилл. — Нас только причесали и наложили грим.
Он устремляет взгляд на небо, а я присматриваюсь к нему повнимательнее.
— Что? — спрашивает он.
— Они тебя тональником намазали?
— К сожалению, да. А что?
— Просто вижу небольшое пятнышко вот здесь, возле глаза.
Тянусь и стираю его.
— Спасибо.
Уилл неловко дотрагивается пальцем до того места, где только что был мой. Перевожу взор влево и вижу, как наблюдающий за нами Луиш удивленно приподнимает брови, идя к одному из вагончиков. Вновь смотрю на Уилла и ловлю его мрачный взгляд вслед напарнику.
— Все хорошо? — прощупываю я почву.
— Отлично, — заверяет он.
— У вас с Луишем все нормально?
— Сегодня он что-то не в духе.