— Но мы можем, — непрошеные слова вырвались у Флетчера. Он почувствовал внезапно возникшее чувство вины. Они обсуждали хладнокровное убийство отца Гарольда. Это было то, как поступали их враги.
— Мне жаль это говорить, но я не верю, что это получится, — сказал Гарольд, покачивая головой. — Четыре молодых боевых мага против десяти обученных инквизиторов и самого могущественного призывателя во всем Гоминиуме? Это не сработает.
— Простите меня, но почему бы Вам не сделать этого? — спросила Сильва. — У вас обоих одинаково высокие уровни призыва, если слухи верны.
— Можешь себе представить, в какое потрясение была бы брошена империя, если бы обнаружили, что я совершил убийство отца без видимой причины? — огрызнулся Гарольд, как если бы это было всем очевидно. — С Инквизиторами, защищающими его днем и ночью… это не было бы тихой битвой, даже если бы я мог победить. Я подозреваю, что после битвы, дворец превратился бы в тлеющие руины.
Затем он вздохнул и уронил взгляд под ноги.
— И по правде говоря, я не думаю, что смогу заставить себя сделать это.
Снова настала тишина и чувство облегчения охватило Флетчера. Альфрик был монстром, но каким-то образом от обсуждения его убийства, делалось противно.
— Это не может продолжаться, — Сильва нарушила молчание. — Гномам не безопасно в Корсилиуме. Всё что мы сделали, дали им передышку до следующего раза.
— Если и настало время сделать смелый шаг, то только сейчас, — сказала Таисса.
Гарольд мрачно кивнул. Он внезапно встал и подошел поближе к огню. Мгновение он вглядывался в пламя, лоб нахмурился в концентрации.
— Да…, — сказал он сам себе. Это может сработать.
Он повернулся и посмотрел на Флетчера, сияющим взглядом, что Флетчер подумал, что это может быть весельем.
— Я считаю, что у меня появилась идея, — сказал Гарольд, в возбуждении быстро подошёл к столу и сел. — Новая, которой раньше не было. Но с помощью Флетчера… Она не идеальна, не сможет решить всех наших проблем. Но это только это я могу придумать.
— Что это? — спросил Флетчер, смутившись.
Гарольд наклонился вперед и повёл пальцем.
— Ралейгшир. Гномы могут поселиться там.
Понимание пришло в голову Флетчера. Конечно. Ни один дворянин не позволил бы гномам жить на своей земле, и пустыня Серафима состояла их жарких, сыпучих песков, где почти невозможно построить жилые гномьи дома.
Но теперь Ралейгшир принадлежал ему, подаренный королем как наследство от родителей, и возможностью делать с ним всё что угодно. Он уже переселял людей Пэлта… почему бы не гномов?
Когда он попытался открыть рот, чтобы согласиться, Утред покачал головой и прервал его.
— Наш бизнес здесь. Наши мастерские, наши друзья, наши дома. Всё. Вы хотите, чтобы мы всё бросили ради жизни в пустыне?
— Без обид, Флетчер, — сказал Брисс быстро сжав руку мужа.
Флетчер поднял руки и заставил себя улыбнуться.
— Не приемлемо.
Страх перед переселением, как и у жителей Пэлта, в неизвестное место кипел в слова Утреда, но Флетчер заставил его уйти. Эта дискуссия имеет слишком большое значение.
— Я не имею в виде всех гномов, — сказал Гарольд. — Но колония. Юноши и девушки, которым только предстоит пустить корни.
— Какая от этого польза? — спросил Отелло.
— Ваша раса больше не будет ограничена одним местом, — объяснил Гарольд. — Это ослабит риски. Убережет некоторых от пинкертонцев и армии.
— Вы говорите об этом, как о математическом уравнении, — сказал Утред. — Это реальные люди, Гарольд. Матери, отцы, дети.
— Есть еще одна причина, — сказал Гарольд, игнорируя снисходительность Утреда. — Если что-то подобное произойдет снова, вам придется куда-то уйти с первыми признаками неприятностей. Вы могли бы исчезнуть из города через туннели и уйти в Ралейгшир. Это всего лишь один день или около того пешком, и даже быстрее на кабанах и телегах. Вы можете там оказаться прежде, чем кто-либо заметит ваше исчезновение.
Утред погладил бороду, откидываясь назад и закрывая глаза.