После такого заявления, я просто возопила:
- Немедленно!
- И не смей орать, - внес он дополнение, скрипнув зубами, поморщился.
Больно.
Боже правый, что ж у него с руками, если он столько всего требует. А может припугнуть, что в таких условиях я лечить его не пожелаю? Нет, не поведется, скажет, что справится сам. И я уснуть не смогу, зная, что он из-за меня обжегся. Да вовремя он начал выдвигать ультиматумы, ради такого, я сейчас соглашусь, если не со всем, то во многим. И оборотень это знает.
- Хорошо, - заверила тихо: - Но, барон, вы ведь понимаете, что с целителем нельзя спорить… - использовала его же слова, обращенные к младшему Датогу Суро.
- Спасибо, что напомнила, - ухмыльнулся оборотень, оборвав меня на полуслове. Тряхнул темной головой, заявил: - И начни уже обращаться ко мне, как к ровеснику. Надоело чувствовать себя титулованным великовозрастным стариком.
- Что?
- То. На «ты», Ариша, давно пора перейти.
- Так, значит? - прищурилась сердито.
- Да, - уверенно постановил он.
- Прекрасно, я согласна сейчас не реветь и не орать, и обращаться к вам на «ты», но только лишь, если вы сейчас же, покажете мне руки. - Смотрю на него, а он молчит, поджав губы, и не двигается. - Что?
- Формулировка неправильная. Не возмущаться сейчас, а вот обращаться как к ровеснику отныне. Последнее стоит подчеркнуть.
Улыбается через силу, а сам чуть ли не зубами от боли скрипит, так, что противостоять более я уже не пыталась.
- Согласна!
- Договорились…
Стафорди показал руки, нехотя, медленно, с кривой улыбкой на губах. В первые мгновения думала, что мне показалось, но поставив свечу ближе, сдавленно вскрикнула.
- Ты обещала, - напомнил барон сердито.
- Я же не думала, что… - не договорила и, сжав зубы, продолжила осмотр.
Его кончики пальцев обуглились, кожа с внутренней стороны ладони исчезла совсем. Я не ревела, нет, и не орала. Я в молчании давилась слезами, разрезая ножом рубашку, которую Белый варвар явно только что надел поверх сгоревшей одежды и вздувшейся пузырями кожи. И чего ради? Чтоб меня не пугать?
Добравшись до локтей, остановилась на мгновение. Слезы смахнула и сделала несколько глубоких, судорожных вдохов. И пусть оборотни восстанавливаются быстро, одними лишь мазями тут не обойтись, потребуются обезболивающие настойки и порошки, а еще травы секвори. Свежие, чтобы волдыри спали, не оставив и следа.
Мои размышления и неподвижность барон понял, по-своему:
- Вот, правильно. Дальше не надо, - шепнул он, выставив вперед ладони без кожного покрова, - обрабатывай.
А я вижу, что рубашка сына ночи пропиталась сукровицей и кровью и даже на шее ожоговые отметины есть. Неужели надеется, что я их вот так вот оставлю? Не дождется.
- Не мешайте лекарю, справляться со своей работой, - процедила сухо, - пункта об участках, доступных для осмотра, в нем не было.
И без зазрения совести вспорола рубаху от ворота до рукавов с двух сторон и стянула ее до пояса барона.
- Вы…вы… о Боже!
Нет, я это так просто его не оставлю. Прикусила губу и потянулась за свечой, чтобы осмотреть правое обгоревшее плечо барона.
- Ты… ты… и лучше все же Стафом или Стафордом, - решил, безобразник, поправку внести в мое восклицание. А сам от огня свечи лицо отводит, и слишком уж подозрительно отводит, так чтобы я лишь левую часть его лица видела.
- Стаф, за… замолчи! - не постеснялась, как нашкодившего мальчишку потянула за левое ухо. То ли от обращения моего, а то ли от напора, он не сопротивлялся, рявкать на меняя не стал и лицо к свету повернул.