— Он давно хочет с тобой пообщаться. Я — его единственный сын. По-моему, все логично.
— Мне должно быть приятно видеть отца ученика, с которым я переспала и собираюсь спать еще?! — вырвалось! Это само собой вырвалось! Но Дима, кажется, моей оговорки на будущие планы даже не заметил.
— А ему должно быть приятно, что он не знаком с той самой училкой, в которую втюрился его сын?!
Я оцепенела от услышанного.
— Что ты сказал?
— Втюрился, сказал! — он уже начинал улыбаться и снова шагнул ко мне. — Лен, ты вот вроде умная, а иногда такая дура!
— Слово-то какое подобрал — втюрился! Получше-то никак не мог сказать? — я тоже улыбалась до ушей, устраиваясь в его объятиях.
— У меня просто учитель фиговый. Как научит правильным словам, так сразу и скажу.
— Ладно. Поеду, — я не могла теперь сопротивляться.
— Ну… Теперь даже и не знаю — стоит ли такую истеричку брать с собой…
***
Никак не удавалось сдержать нервозность в присутствии Виктора Михайловича, хотя тому, казалось, было наплевать. Во время поездки и потом, уже у них дома, сидя за кухонным столом, он без остановок расспрашивал о спектакле, об учебе, о вечеринке у Кости. Причем выдавал некоторые такие подробности о наших общих друзьях, что становилось понятно — Димин отец хорошо знаком с ними. Мне было настолько не по себе, что я никак не могла решиться попросить перестать меня называть «Елена Александровна».
— А ты чего сидишь, как рыба снулая? — обратился он ко мне, закончив допрос сына.
— Я не снулая, — мой ответ, вероятно, призван был произвести на него неизгладимое впечатление об ораторских талантах.
— Как мой парень учится на твоих уроках? Рассказывай уже все честно, Елена Александровна!
— Хорошо учится… — боже, почему я краснею?
— Ты так тухнешь, потому что думаешь, я против ваших отношений?
Я нашла в себе силы кивнуть.
— Да нет… Димка у меня… Знаешь, он рациональный и взрослый. Наверное, после аварии сразу стал рациональным и взрослым. И я уж точно не стал бы лезть в его личные дела. И он, тем более, вряд ли бы мне это позволил. Поэтому, если тебе нужно мое мнение, вот, держи — я не против.
Кажется, мне стало чуть легче. Ровно до того момента, как он добавил:
— Я вообще, грешным делом, побаивался, что его Костян переманит в их голубую братию! А я бы на старости лет рыдал в подушку по причине отсутствия внуков… Так что рыба — далеко не худший вариант!
Я поперхнулась чаем. Язык без костей — это у них наследственное…
— А давай-ка, Елена Александровна, мы его за винишком выпроводим, а сами потрещим наедине? — заговорщически шепнул Виктор, чуть наклоняясь вперед, как будто сына тут и не было.
Дима недовольно нахмурился и перевел взгляд на меня. Я решила, что лучше сразу разрешить все вопросы с его отцом, поэтому ободряюще ему улыбнулась и согласилась.
Когда мы остались одни, мужчина вдруг стал серьезным.
— Елена Александровна, я хочу с тобой поговорить открыто и надеюсь на честность. Сможешь?
— Смогу, — мое смущение прошло, а нутро заполнялось решимостью выдержать хотя бы этот разговор.
— Послушай… Димка, действительно, к тебе относится серьезно. Он рассказал мне о тебе еще пару месяцев назад. А как я понял, у вас с ним даже толком ничего тогда и не было. Я знаю сына. И знаю, что это не пустозвонство. Верю, что у вас все может получиться. Но… ты ведь знаешь про отъезд?
— Да.
— Несколько дней назад он мне вот что заявил — якобы, может поступить в местный вуз на юриста, а в Финансовый университет в Москве заочно на международные экономические отношения. Получить тут два высших, вместо поездки. Знаешь об этом?