— Творческая личность.
— Несчастный эмо.
— Вдумчивый.
— Жертва фэн-шуй.
Я чуть не поперхнулась от смеха.
— Какое отношение фэн-шуй имеет к вдумчивости?
— Фэн-шуй учит расставлять мебель, растения и прочую дребедень вдумчиво. — Сэм пожал плечами. — Чтобы добиться душевного спокойствия. Дзена. Ну и все в таком духе. Я не до конца понимаю, как это получается, за исключением вдумчивости.
Я шутливо ткнула его кулаком в плечо и выглянула в окно. Мы проезжали дубовую рощицу, расположенную по пути к моему дому. Тусклые бурые листья, сухие и мертвые, трепетали на ветру, дожидаясь порыва, который налетит и сорвет их с ветвей. Вот оно, правильное слово для Сэма, подумала я. Преходящий. Листок, до последнего цепляющийся за мерзлую ветку.
— Ты красивый и грустный, — сказала я наконец, не глядя на него. — Как твои глаза. Ты — как песня, которую я слышала в детстве и забыла о том, что знаю ее, пока не услышала снова.
Долго-долго было слышно лишь шуршание шин по асфальту, потом Сэм тихо произнес:
— Спасибо тебе.
Мы ввалились в дом и до вечера проспали на моей постели, сплетясь клубком; моя голова лежала на его плече, на заднем плане бубнило радио. Когда настало время ужина, мы выбрались в кухню чего-нибудь поесть. Пока Сэм заботливо сооружал сэндвичи, я попыталась набрать номер Оливии.
Трубку взял Джон.
— Прости, Грейс. Ее нет дома. Что-нибудь передать? Или просто сказать, чтобы перезвонила тебе?
— Пусть перезвонит, — сказала я с неприятным ощущением, что каким-то образом подвела Оливию.
Я повесила трубку и рассеянно провела пальцем по столу. Из головы у меня не выходили ее слова: «Глупо было ссориться из-за такой ерунды».
— Ты заметил, чем пахло, — спросила я Сэма, — когда мы подходили к дому? На крыльце?
Сэм вручил мне сэндвич.
— Угу.
— Мочой, — уточнила я. — Волчьей мочой.
Голос у Сэма был расстроенный.
— Угу.
— Кто это был, как ты думаешь?
— Я не думаю, — ответил Сэм. — Я знаю. Это Шелби. Я ее чую. Она и террасу пометила тоже. Я почувствовал, когда выходил вчера на улицу.
Я вспомнила, как она смотрела мне в глаза через окно моей комнаты, и поморщилась.
— Зачем она это делает?
Сэм покачал головой и без особой уверенности произнес:
— Надеюсь, это все из-за меня, а не из-за тебя. Надеюсь, она просто преследует меня. — Он взглянул на входную дверь; вдалеке послышался шум приближающейся машины. — По-моему, это твоя мама. Мне лучше исчезнуть.
Я хмуро проводила его взглядом; с сэндвичем в руке он скрылся в моей комнате и бесшумно закрыл за собой дверь, а я осталась один на один со всеми вопросами и сомнениями относительно Шелби.
Шум шин стал громче; машина свернула на подъездную дорожку. Я схватила рюкзак и плюхнулась за кухонный стол, делая вид, что с головой погружена в конспекты.